| dimitrysmirnov.ru | ВходРегистрацияПравилаТехподдержкаЛептаКонтакты | |
|
|
|
||||||||||||||||||||
| Диалог под часами. Алексей Петрович Арцыбушев и протоиерей Димитрий Смирнов. Часть 4. Моё Дивеево | Новинки рубрики | |
|
Диалог под часами. Алексей Петрович Арцыбушев и протоиерей Димитрий Смирнов.
Часть 1. Потомок Рюриковичей
Часть 2. Хождение по мукам
Часть 3. Дела церковные
Часть 4. Моё Дивеево
Часть 5. Российская смута XX-го века
Прот. Димитрий Смирнов: Здравствуйте, дорогие наши зрители и слушатели! Мы вновь в доме Алексея Петровича Арцыбушева, о чём большинство из вас настойчиво просили, и мы обещали эту встречу организовать. Я хочу начать с исправления одной оплошности: многие спрашивали, что там за интересная женщина сидит. Это супруга Алексея Петровича – Елена Евгеньевна, поэтому я имею возможность вам её представить, чтобы удовлетворить ваш интерес.
Алексей Петрович Арцыбушев: Любопытство.
Прот. Димитрий Смирнов: Вы очень суровы… И вот интересно: как только мы определили дату нашей встречи, как раз… Маша, расскажи про эту кружку.
Мария Смирнова: Нам подарили подарки из Дивеева, в том числе и кружку, для того чтобы пить воду из святого источника.
Прот. Димитрий Смирнов: Так что мы решили её привезти в дар Алексею Петровичу, это подарок из Дивеева, потому что мы тогда определились и с темой нашего нынешнего общения: это некоторые сведения, которые совсем не известны, и, если вы помните, Алексей Петрович именно там и родился. Родился до закрытия монастыря. Это, наверное, единственный человек на планете, который может это утверждать про себя.
Алексей Петрович Арцыбушев: Спасибо большое.
Прот. Димитрий Смирнов: Здравствуйте, Алексей Петрович!
Алексей Петрович Арцыбушев: С праздником, батюшка!
Прот. Димитрий Смирнов: Христос Воскресе!
Алексей Петрович Арцыбушев: Сегодня Николин день, которого я очень почитаю и считаю одним из покровителей этого дома, потому что, когда отец Владимир освящал этот дом, отец Серафим, архимандрит Самаркандский, прислал из Самарканда икону Святителя Николая. Очень древнюю. Поэтому покровителем этого дома является Святитель Николай. И я очень рад, что в этот день Вы пришли ко мне с разговором о Дивееве и преподобном Серафиме, который вошёл в мою жизнь от утробы матери. Я уже Вам говорил, что, когда она носила меня, она во сне увидела преподобного Серафима, который ей сказал: «Назовёшь ребёнка на девятый день, который будет после рождения». Открыли – Пётр, Алексий, Иона и Филипп. Много Алексеев было у Хвостовых, много Алексеев было у Арцыбушевых, поэтому решили, что будет Алексей. Так что батюшка Серафим дал выбор, опять не диктовал. Вот так дал выбор. И выбор пал на Алексея, вот я, Алексей Петрович Арцыбушев, буду рассказывать Вам о своей родине – о Дивееве. Мне будут задавать вопросы, на которые я буду отвечать, потому что так проще. Дело в том, что мой дед переехал в Дивеево в 1912 году, и ему монастырь отдал землю Мантурова, с его домиком, в котором зажглась лампада, который благодаря преподобному Серафиму принял нищенство и стал строить по его благословению Дивеевский монастырь. Вот мельничную артель в основном – они отделились. И в нашем доме монастырь отдал его келью, то есть его домик, и мой дед его встроил вовнутрь дома. А в саду была лавочка, на которой он умер, а за лавочкой яблоня, под которой стояла лавочка, где он умер. Поэтому в нашем доме Дивеево чтилось от преподобного Серафима, и все, кто был с ним рядом, чтились как наши родные жители этого дома. Особенно преподобный Серафим, потому что в каждой комнате была его икона, с детства я привык, что и сюда войду –благословляющая рука, и сюда пойду – батюшка Серафим. «Я очки потеряла. Где, батюшка? А, нашла, батюшка Серафим». По всем вопросам мы обращались к нему. И я по этой самой привычке по всем вопросам и до сих пор обращаюсь к нему. С одним только словом – «помоги». Потому что он сам знает, в чём помочь. Он сам видит мою беду или несчастье и в чём нужна помощь. И поэтому у меня с преподобным Серафимом какой-то очень простой разговор, внутренний, не молитвенный, не «От юности Христа возлюбил еси…». Это читаю, но иногда я с ним просто разговариваю, делюсь тем, что мне тяжело и где тяжело, или как выйти из этого положения. А Матерь Божия меня привела от стен Дивеевского монастыря в ссылку в Муром, там, Вы уже знаете, я выкинул фокус с ризой Матери Божией: я её отдал в Торгсин, и такая передача была у Вас.
Прот. Димитрий Смирнов: Нет, по-моему, такого эпизода не было.
Алексей Петрович Арцыбушев: Тогда я расскажу. Это очень интересные линии. В Дивееве мы воспитывались как маленькие баре. С колоссальной летописью от Рюрика до небес. В наших метриках были выписаны все рода, которые вели от Рюрика до, наверное, тех моих детей, которые должны ещё родиться. Это было ужасно, потому что при советской власти такие метрики показывать нельзя было, с ними в тюрьму можно было садиться. Но дело не в этом. Дело в том, что я курить начал очень рано, а в Муроме я просто шпанил, потому что я от голода лазал по всем огородам и по всем яблоням, так как матери, как ссыльной, нигде не давали работать. Она работала, отметая лопатой в зерносушилке, с декомпенсированным пороком сердца. А потом она окончила фельдшерское училище и стала уже медработником. Ну не важно, дело в том, что мне нужно курить, а денег нет. А она вывезла из Дивеева вот такую вот иконочку Тихвинской Божией Матери в серебряной ризе. Я, не долго думая, эту ризочку сковырнул – и в Торгсин (торговля с иностранцами). И – на папиросы.
Прот. Димитрий Смирнов: Про это Вы рассказывали, это я вспомнил.
Алексей Петрович Арцыбушев: Я всё-таки продолжу. Я не буду подробно. Когда мать обнаружила… Я говорю о силе слова матери, я везде подчёркиваю, что молитва матери со дна моря спасает. Есть такая сила молитвы матери, именно матери. И вот она мне сказала: «Ты не умрёшь, пока не сделаешь ризы Божией Матери». И вот когда я просматриваю свою жизнь за 93 года, я смотрю, как меня Божия Матерь спасала, не давала мне умереть много-много раз, не давала мне погибнуть ни в лагерях, нигде и довела меня до изготовления ризы на Её чудотворный образ, перед которым умер преподобный Серафим. Вот эта линия меня поражает. Когда я делал ризу, я написал Патриарху Алексию II прошение, а там была царская риза вся в бриллиантах, он нигде не мог её показать, я, зная это, написал: «Дайте благословение сделать простую ризу». Он на моём обращении написал: «Бог благословит это святое дело». И мы вместе с ним надели простую ризу. А в 1990 году дали верующим соборы. Соня Булгакова, которая знала меня пацаном, была уже инокиней, она очень любила маму, они дружили. А потом она стала монахиней, и, когда она бывала в Москве, она всегда заходила ко мне, и разговор только о Дивееве, конечно. И вот я получаю от неё письмо: «Проснись, что спишь, нам дали собор. Ты, как художник, обязан ехать туда и обязан восстанавливать иконостас в Троицком соборе, тот, который был сломан». И дальше: «Монахиня Серафима». И приписка в скобках: «Подруга твоей матери». Зачем эта приписка? Я не прочитал, что это она меня зовёт, я прочитал приписку, что меня мать зовёт туда. А там я уже встретился с необходимостью сделать ризы, со встречей мощей преподобного Серафима, то есть уже совершенно глобально всё изменилось. И пять лет я там проработал, и при мне пришли мощи преподобного Серафима. Но, что удивительно, из всех, кто остался, из всей тысячи инокинь, которые были во время закрытия монастыря и разошлись, кто в Муром, кто по окрестным сёлам, осталась в живых только одна матушка Евдокия, в схиме Маргарита. У меня на диске есть кинофильм о ней, если хотите, можете переснять. И вот в Дивееве назначен день и час встречи мощей. Из Арзамаса выехали мощи, все вышли, духовенство вышло, всё: иконы, хоругви – к Казанскому храму. Мощи шли больше часа. Почему они так долго шли, не известно. Дьякон стоит и мне показывает на небольшой огарок белой свечи, который прилеплен к его дьяконской свече. Он говорит: «Вот эту свечку передал преподобный Серафим Мотовилову и сказал: “Вот с ней меня будешь встречать в Дивееве”». И она сохранилась. Они передавали её друг другу, одна, умирая, передавала другой, другая – третьей, и дошла до матушки Ефросиньи. И при матушке Ефросинье пришли мощи, единственной дожившей до прихода мощей. И ещё Соня Булгакова, но она была уже парализована. И что интересно, дьяконы заметили, что свеча, горя, не сгорала, вот такой огарок – за час ничего не останется. Она горела, не сгорая, до встречи мощей. С ней были встречены мощи и вошли в Троицкий собор. Вот это было поразительно, не для меня, конечно, для меня это было утвердительно, в том, что это был преподобный Серафим, у меня не было никакого сомнения. А архитектора, которая, я Вам говорил, делала иконостас в Даниловом монастыре, я знал 40 лет до этого, но я не знал, что она архитектор. Я разыскивал архитекторов, где, кто, потому что мне это было поручено, – нет, нет, по фотографиям ничего не делают, в конечном итоге я напал на неё совершенно случайно. И она включилась в работу. Она не была воцерковлена, она не была крещена. В Дивееве мы с ней работали очень активно, она набрала мастеров по иконостасостроительному делу, художников, и они все перешли в Дивеево, а денег ни копейки. Митрополит Николай мне сказал: «Восстанавливайте по-старому, как было. А денег у нас не будет, ищите где угодно». Но я расскажу о Зое. Вот приходят мощи, мы вместе с ней, она берёт на камеру всё: вот эту свечу берёт, я ей рассказываю об этой свече, потом опять мы ожидаем. Я что-то рассказываю о том, что Пасху запоют, «Непорочны», «Преподобный Серафим», то есть надо чем-то время заполнить, не просто камерой показывать народ, значит, я как-то заполняю время. И потом, через два или три дня, когда толпа схлынула, я подхожу к мощам. Народу нет уже такого, а Зоя рядом. Я говорю: «Становись рядом». Она отрицательно покачала головой, а потом говорит: «Я это сделаю ради тебя». И встала рядом и приложилась. Прошло время, она сама пришла к Вам в храм, батюшка. Она рядом живёт. Она сама крестилась, она сама пришла в церковь, сама пришла к вере. И наша дружба продолжается. Она моложе меня лет на сорок. И она пережила очень сложную операцию, за большие деньги, и вдруг врачи обнаруживают у неё тромб в желудочной артерии. И говорят: «Немедленно операция, иначе смерть». А у неё ни денег, ничего больше нет. И она под дамокловым мечом ходит, не зная, что делать. Каждый день ждёт смерти. И вдруг она проходит по Чистым прудам и видит церковь. Там подворье…
Прот. Димитрий Смирнов: Это Архангела Гавриила.
Алексей Петрович Арцыбушев: И говорит: «Я вошла в церковь, и первое, что я вижу, – меня встречает преподобный Серафим. Большая икона преподобного Серафима, причём он на меня смотрит очень сурово. Я никогда не видела такого сурового взгляда, в Дивееве в иконах никогда не видела. Он всегда светлый, он всегда радостный, всегда добрый. А здесь он смотрит на меня сурово. И я поняла, почему он смотрит сурово, – потому что я не захотела прикладываться к его мощам». Её сердце так отреагировало на эту суровость. И она начала плакать. И просить прощения. Поплакала, свечки поставила. И вышла совершенно без дамоклова меча. Нет этих проблем. Всё ушло. Ничего не висит над ней. Через какое-то время она встречает свою подругу – врача, которой рассказывает, а та говорит ей: «Приезжай ко мне, я тебе сделаю УЗИ». Она приехала к этой подруге – никакого тромба нет. Нет тромба. Вот это чудо, с ней совершённое. Так что говорить о преподобном Серафиме очень много можно, но я считаю, что вся моя жизнь – это чудо преподобного Серафима. Так я его рядом чувствую, под последок жизни особенно. Когда вот такая кутерьма жизни, тут не до этого, тут и страсти гуляют, тут и всё, тут жизнь тебя болтает в какой-то болтушке. А вот сейчас, когда длиной в 93 года дорога, оказалось, что на конце этой дороги ты видишь, как это всё одно с другим связано. Почему Соня подписала именно «подруга твоей матери»? Почему я всё-таки поехал в Дивеево? Мне потом архитектор говорит: «Зачем ты делаешь ризу? Тебе мать сказала, что ты не умрёшь, пока не сделаешь ризу. Ты что, хочешь умереть?». Я говорю: «А иконостас, что, не риза?». Иконостас ещё больше риза Божией Матери. Её всю сломали… Я пять лет тратил зря, я ездил по заграницам с шапкой, собирал деньги у эмигрантов, лишённых родины, которых выгоняли из Советского Союза. Эшелонами. Так они так любят Россию и любят русскую святыню, что моя троюродная сестра, которая в Париже, она дочь отца Димитрия, настоятеля храма-памятника в Брюсселе... Вы знаете? Были в Брюсселе, да? Вот он был настоятелем этого храма-памятника и относился к Зарубежке. И когда я всё это рассказал Наталке, то она моментально открыла в банке лицевой счёт для сбора пожертвований на строительство, восстановление иконостаса. А я написал колоссальную статью в «Русскую мысль» о Дивееве, о том, что такое Дивеево и какая судьба ему предназначена в дальнейшем. И пошли денежки. И когда мы вместе с Патриархом надевали ризу, я ему рассказал это всё, и он говорит: «Ну и как?». Я ему говорю: «Ваше Сиятельство, капает». – «Ну дай Бог, чтобы капало». Так и капало. Но я всё время должен был писать, я писал во все православные епархии: в Канаду, в Австралию… Куда бы я ни писал о Дивееве, оттуда мне приходила помощь. На этот счёт. Солженицын очень много дал, как мне Наталка говорила, она мне не сказала, сколько, но сказала, много дал. И потом в конечном итоге деньги исчерпались. А нужно платить. Тогда я говорю: «Наталка, ты меня вызывай, делай вызов, я поеду…» И я поехал. Сделал десять докладов в Париже, два доклада в Брюсселе и два доклада в Швейцарии. По два часа, у меня, во-первых, был кинофильм о пришествии мощей, во-вторых, у меня были цветные фотографии, сделанные в Дивееве, какие киоты уже выстроены, потому что там не дают на кирпичи, там дают на дело. И ты должен доказать, что ты сделал это дело, тогда тебе дадут. И вот таким образом я путешествовал. Батюшка, вот я написал такую книгу, она называется «Дивеево и Саров – память сердца». Я в ней написал всю историю, очень кратко, взял историю Дивеевского монастыря с преподобным Серафимом от Чичагова, очень кратко, очень-очень, чтобы все имели представление и о преподобном, и о Сарове, и о Дивееве. И потом идёт уже моё возвращение в Дивеево как художника, как восстановителя, и я описываю весь процесс восстановления и то, с чем я сталкивался.
Прот. Димитрий Смирнов: А можно взглянуть? Я такую книжечку даже не видел!
Алексей Петрович Арцыбушев: Вот фотографии, которые здесь помещены.
Прот. Димитрий Смирнов: А ещё, Маша, ты какие-то вопросы заготовила Алексею Петровичу?
Мария Смирнова: Да.
Алексей Петрович Арцыбушев: Машенька, давай, миленькая, пока батюшка смотрит.
Мария Смирнова: Вопрос такой: в чём проявляется то, что Дивеево является Четвёртым уделом Божией Матери?
Алексей Петрович Арцыбушев: Её словами, больше ничем. Она явилась первоначально Агафье Мельгуновой, у которой муж умер, и Агафья ушла в Киевский женский монастырь, а Она явилась и сказала: «Иди на север. Я тебе скажу место, где ты должна остановиться». И она дошла до Мурома, пошла через Оку, она всё идёт и идёт по направлению к Сарову. И в Дивееве она села на брёвнышки около деревянной церкви Святителя Николая и заснула. И ей во сне явилась Божия Матерь и сказала: «Вот то место, где ты оснуешь Мою обитель. Это Мой Четвёртый жребий на этой земле». Первые три Вы знаете?
Мария Смирнова: Скажите, пожалуйста.
Алексей Петрович Арцыбушев: Я скажу. Иерусалим, Афон, Киев (Антоний) и Дивеево. А что значит «Мой удел»? Очевидно, это точка благодати, более целенаправленного благодатного действия Матери Божией на этой земле. Может быть, я не знаю, мне трудно за Матерь Божию сказать, в чём Её сила действия. Но всё-таки двенадцать явлений Божией Матери было преподобному Серафиму в отношении строительства Дивеева. Она ему продиктовала, как сам преподобный говорит, «из уст в уста» устав вот этой Дивеевской обители. «Я, – говорит, – без Матери Божией ни одного кирпичика не положил». То есть Матерь Божия руководила не только тем, что это Её удел, но Она руководила и строительством обители. Почему вот сейчас обидно за эту обитель – потому что там всё это игнорируется, там всё это снивелировано. Там внешнее благолепие погасило очень большое духовное пламя. А в чём выражается, мне очень трудно сказать, я думаю, что в присутствии Матери Божией, потому что вот я родился там, но моя мама причащалась, нося любого ребёнка, а было трое. Она причащалась еженедельно, нас причащала еженедельно грудными, до семилетнего, или я не знаю какого, возраста. Поэтому, может быть, в меня больше входило, я сейчас только начинаю понимать, я прошёл через очень мятую жизнь, то есть ломание через коленку, но не в вере, в вере меня никто не смог сломить, потому что никто и не пытался. Следователь меня спросил: «А ты веришь в Бога?». Я говорю: «Да». Он пишет: «Фанатик». А потому что дальше я обвиняюсь в покушении на убийство Сталина, значит, я должен быть фанатиком. В чём-то, хоть в вере, значит, я уже фанатик.
Прот. Димитрий Смирнов: Нет, ну, Алексей Петрович, Вы абсолютный фанатик.
Алексей Петрович Арцыбушев: Почему? Дивеевский?
Прот. Димитрий Смирнов: Я чувствую родную душу. Абсолютно фанатичный христианин. Очень заядлый.
Алексей Петрович Арцыбушев: Вот Вы знаете, батюшка, это благодаря тому, что мне в жизни посчастливилось, во-первых, родиться в Дивееве, преподобный Серафим как бы жил в нашем доме…
Прот. Димитрий Смирнов: Это да, но, с другой стороны, всякое бывает. Даже из семей духовенства, бывает, люди выходят далёкие, расхристываются как-то. Бывает, в детстве какие-то условия, мне даже рассказывали про одну женщину, которую крестил отец Иоанн Кронштадтский, так она к старости практически веру потеряла, понимаете, всякое бывает. Это, конечно, тайна такая.
Алексей Петрович Арцыбушев: Мне посчастливилось. По-лагерному говоря, «подфартило». Дальше, всё-таки в детстве был епископ Серафим Звездинский, который мне подарил в день Ангела книжку «Житие святителя Алексея» и написал: «Будь маленьким на зло, большим расти всегда на добро». И называл меня всегда «мой маленький духовный сын». Всё-таки я – это благодатная единица.
Прот. Димитрий Смирнов: Безусловно.
Алексей Петрович Арцыбушев: Дальше. Никто не может отрицать, или я не могу отрицать, благодатная единица старчества XX века – это схиархимандрит Даниил, отец Серафим Даниловский. Это я уже говорю про потаённую Церковь. Но он меня знал с трёхлетнего возраста, потому что он в Дивеево приехал, когда мне было три года. А маму духовно подготовил к монашеству. И он прошёл через всю мою жизнь. Не так, как у матери, потому что мать всё время была в потаённой, она всё время ходила по острию ножа, а я только приезжал, наезжал, поисповедаюсь, причащусь и обратно куда-то лечу делать свои мирские, грешные дела. Вот два я Вам назвал, третье назову: отец Владимир Смирнов. Это всё-таки я был восемнадцать лет рядом с ним. И я чувствовал силу его молитвы. Я на себе испытал силу его молитвы. Дальше, отец Серафим Самаркандский. Это совершенно дивная личность. Я о нём могу говорить часами, вот о нём написана книга матушки Евдокии. Она была издана отдельно. Там есть две фотографии. Куда я приезжал каждый год на вынос Креста в пост и до Радоницы. А потом приезжал в сентябре, уже когда жара спадёт, просто помогать. Потому что там он служил, как он говорил, «без угрызений». «Аще изволит настоятель» – для него этого не существовало. Он служил всё «без угрызений», как он всегда смеялся, я, говорит, батюшка, «с отверстием». До «Отче наш». Был большим шутником.
Прот. Димитрий Смирнов: Это наша общецерковная шутка.
Алексей Петрович Арцыбушев: К нему приходили узбеки и говорили: «Иди к русскому мулле». А у него ребёнок болен. Что делал русский мулла? Он учил этого ребёнка и отца этого ребёнка читать «Отче наш». Я не знаю, он лечился, вылечился – не вылечился, я не знаю, я не контролировал этих вещей. Или с матушкой Юнией… Я Вам рассказывал о матушке Юнии? Нет? Матушка Юния – это послушница Елецкого монастыря, которая присутствовала при пострижении моей бабушки в монашество. Моя бабушка тоже была в монашестве с именем Митрофании. И постригал её отец Серафим Климков, тот же самый схиархимандрит Даниил, по указанию отца Алексия Зосимского. И было предусмотрено другое имя совершенно. Она была парализована, но с речью. И вдруг во время наречения имени отец Серафим, тогда он не был ещё схимонахом, он был архимандритом, он совершенно меняет имя, не предназначенное, не оговорённое. И называет её Митрофанией. Все были удивлены. Потом спросили, а почему? Он говорит: «Потому что, когда мне нужно было назвать имя, я увидел за её спиной святителя Митрофана. И поэтому я понял, что её нужно назвать Митрофанией». Вы понимаете, это такие вещи, я о них мало пишу, потому что кажется, что я хвастаюсь, что какая-то семья у нас святая. Все святые. Поэтому я немножко боюсь о себе иметь такое мнение, потому что за мной Митрофаний не встанет.
Прот. Димитрий Смирнов: Да это как сказать, знаете. Всякое бывает.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. И вот эта матушка Юния исчезла из Ельца, а после смерти своей матери, моей бабушки, тётя Катя, Екатерина Александровна, приняла монашество и работала при монастыре, ещё тогда можно было при церквях. Потом был какой-то надуманный процесс церковной организации, ставившей себе целью свержение власти. Их там всех приговорили к расстрелу, в том числе и мою тётушку. А потом по кассации заменили ей лагерем. А потом она попала в ссылку в Петрозаводск. А потом она решила, что ей почему-то надо… её выгоняли оттуда КГБ всеми силами, её оттуда ногами выталкивали, ей деваться было некуда, она решила поехать в Самарканд. А у неё там были какие-то знакомые. Приходит в главный храм, а там, оказывается, обновленцы. Она спрашивает: «А есть ли у вас где-нибудь не обновленческая церковь?» Ей говорят: «Вон там, у кладбища, хата – молитвенный дом». Она пошла туда на Всенощную. «Я, – говорит, – стою как во сне, уже ночь, куда деться, куда уйти? И я выхожу из этой хаты молитвенной, и вдруг ко мне на шею кто-то бросается и говорит: “Екатерина Александровна, как Вы сюда попали?”». Это как раз матушка Юния, которая присутствовала при постриге её матери. Оказывается, она в Самарканде, да ещё мало того, она откупает участки для того, чтобы выстроить храм Георгия Победоносца, который был сломан большевиками. И моя тётушка с тех пор осталась у неё, и они вместе выстроили этот храм, а матушка Юния, делая кисти из своих волос, писала потрясающие иконы. Я могу их перекинуть на Ваш сайт, потому что их сфотографировали недавно в Самарканде.
Прот. Димитрий Смирнов: Да, пожалуйста.
Алексей Петрович Арцыбушев: Это я сделаю. И вот эта матушка Юния слегла. Ослепла. А дверь открыта, она слышит службу, потому что это совместное помещение. Она слышит Всенощную. Приходит моя уже матушка к ней и говорит: «Матушка, давайте я Вас положу». Она говорит: «Нет, не надо, матушка». И так она просидела девять лет. Ей было неудобно перед Богом лёжа молиться. Вот как столпники стояли в столпах на ногах, она просидела, потому что на ногах не могла стоять. Дальше, она была в полном уме, абсолютно, до последней минуты она не теряла ни памяти, ни рассудка. И вот однажды, тётушка уже не отходила от неё никогда, конечно, читала ей все правила, потом она оглохла, и матушка моя Евдокия идёт к отцу Серафиму: «Матушке плохо, знаете, надо её причастить». Он пошёл причастил, матушка Юния говорит: «Матушка, Вы что, думаете, что я умираю? Я Вам скажу, когда я умру. Не беспокойтесь». И вот проходит февраль, март, вдруг матушка Юния говорит: «Матушка, завтра Сретение». А матушка моя: «Какое Сретение? Сретение давно уже прошло». Она говорит: «Я Вам сказала, завтра Сретение». Потом лежала, лежала и говорит: «А Вы знаете, матушка, что, если человек умирает даже без одной минуты 12, этот день считается днём смерти». Она назвала свою минуту смерти и день. Вот эта матушка Юния. Они похоронены в одной могиле с моей матушкой. А отец Серафим через год умер после матушки Евдокии. Тридцать лет отец Серафим там поработал. Матушка, моя тётушка, сорок лет в этом храме. А я туда приезжал на Сергия, на Великий пост и в сентябре до своего дня рождения. И там, конечно, с утра до вечера помощь, потому что батюшка – «без угрызения». Это по-монашески выходит около четырёх часов вечера и около четырёх часов дня, и утром. В семь часов он уже делал проскомидию. Во-от с такими помянниками. Все дословно. Если ему не хватало времени, он говорил: «Лёш, возьми, я не дочитал». Причём с указанием года смерти. Вот как тщательно. Мне повезло, я был рядом с такими людьми. Просто повезло быть рядом и жить этим духом. А потом, в 1925 году, был невероятный наплыв священнослужителей в Дивеево. Будто они чувствовали, что Дивеево закроют. Это были толпы, ехали возами, часть останавливались в нашем доме, часть я не знаю где. Но, во всяком случае, я у многих новомучеников сидел на коленях. Может, оттуда благодать приходила, я не знаю.
Прот. Димитрий Смирнов: А мне мой двоюродный дед, мы с ним общались в последние годы его жизни, ему тоже за 90 было, тоже говорил, что за год до закрытия съездил, застал Дивеево в неповреждённом виде.
Алексей Петрович Арцыбушев: Вы понимаете, дело в том, что в старом Дивееве жил преподобный, вот он там был! А сейчас там есть мощи, а преподобного нет. Его выжили, его нет. Я прямо говорю, его нет, куда он ушёл, не известно.
Прот. Димитрий Смирнов: Нет, ну может, у Вас такое ощущение, потому что всё-таки, конечно, совершенно новый век. Новые люди. То были русские, теперь советские. Потом, большой храм второй был ещё не освящён. Теперь там службы. И многое по-другому. Очень многое.
Алексей Петрович Арцыбушев: Ну это естественно. Но по-другому, не так, как говорил преподобный, игнорируя строительство этого монастыря. Да Бог с ним, я не хочу этого касаться.
Прот. Димитрий Смирнов: А потом, ещё есть время.
Алексей Петрович Арцыбушев: А потом, есть время, да…
Прот. Димитрий Смирнов: Какие там трудности? Там ведь на территории монастыря ещё люди жили.
Алексей Петрович Арцыбушев: Сейчас для них строят дома. Почему канавку нельзя было проложить по кругу, так, как её преподобный очертил, и передал этот план Мантурову.
Прот. Димитрий Смирнов: Там мешали дома?
Алексей Петрович Арцыбушев: Там ничего не мешало. Там во времена преподобного было чисто поле, где Мельничная артель была. Там построили мельницу, и туда принимали в монашество только дев. У первоначальницы принимали всех, а там было условие, которое Матерь Божия поставила: что там будут только девственницы. И первой игуменьей этой общины была Елена Мантурова, которая умерла по благословению преподобного Серафима за брата. Потому что Михаил болел (а он строил Дивеево). Она пришла, а преподобный ей говорит, что брат болен сильно. Он говорит: «Ты знаешь что – он должен умереть, умри ты за него, он мне нужен». А та поклонилась ему в ноги и сказала: «Благослови, батюшка». Пришла домой и через три дня умерла. Вот что такое вера: «Благослови, батюшка».
Отец Серафим, сколько его ни просили, чтобы он руководил, говорил: «Куда мне, я сам неустроен». Уж он ли неустроен. А вот – смирение. А потом там храм остался…
Ко мне немножечко привязалось братство Георгиевское с рассказами. Иногда по два человека приходили, а иногда увозили, и 60 человек расспрашивало, но я то же самое, что вам говорю, и им говорил. Ну, это не важно, они ко мне очень хорошо относились. Вот там из братства была одна очень интересная женщина, которая изучала жизнь Ташкентской епархии сталинских времен: когда владыка Гурий строил церковь, за что его наказали очень сильно. Гурий пригласил отца Серафима, архимандрита, в Самарканд, а потом они уже менялись, их выбирали. Там потом был епископ Стефан, он был Московским викарием и служил в Ризоположении. Может, Вы застали…
Прот. Димитрий Смирнов: Да, владыка Стефан Никитин. Он даже возглавлял одно время хозяйственное управление. Он… святой человек.
Алексей Петрович Арцыбушев: Он был в Самарканде в большом храме настоятелем. Потом был ещё там (я его не застал, не видел), отец Борис, архимандрит.
Мария Смирнова: Колчев.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. Мне кто-то сказал, что якобы его и отца Серафима Сутурихина представили на канонизацию, но я не знаю (насчёт канонизации я молчу).
Мария Смирнова: Ещё хотела спросить, как праздновались праздники преподобного Серафима и Умиление?
Алексей Петрович Арцыбушев: Праздников преподобного Серафима два: летний и зимний. Конечно, после обедни – крестный ход, и, конечно, архиереи – приезжие и не приезжие, сколько соберётся, сколько духовенства будет, столько и будет. Крестный ход обязательно, по всей канавке, но она была вся закрыта столетними лозинами. Сейчас их все попилили. И сейчас, говорят, копни канавку, будет одна глина. Зачем пилить? Канавка была всегда сухой, потому что её закрывали ветви. И вот, нас, детей, всегда несли на руках, хотя мы уже ходили в стихарях. Но я вам расскажу случай с «зимним» преподобным. На «зимнего» преподобного служил Литургию владыка Серафим Звездинский. Крестный ход. А я уже в стихаре, мы уже все в алтаре, мы уже играли какую-то роль: маленький театр для детей. Но это естественно. Мы дома из простыни шили облачение, кадили, пели песнопения. Потому что это невольно входят в тебя. Крестный ход. Идёт владыка. Мороз – градусов 25. Идёт владыка по канавке, иду впереди я со свечёй. Причем свеча металлическая. Я без рукавичек. И владыка видит, что у меня руки окоченевают, он мне всё время показывает: дуй на руки. В конце концов, я взялся за свечу. Свеча осталась в руках, а подсвечник упал. Владыка поднимает подсвечник, берет у меня свечу, втыкает, и сам идёт со свечей, а мне показывает: дуй на руки. Такой крестный ход запомнился мне на всю жизнь.
Прот. Димитрий Смирнов: А сколько Вам годков тогда было?
Алексей Петрович Арцыбушев: Больше семи. Моя первая Исповедь была у него. Он в Дивеево всего около двух лет был. Потом закрыли монастырь, всех посадили, его в то же время тоже посадили, а потом сослали в Меленки, а потом мы в 1930 году попали в Муром. Я-то не был в ссылке, я малолетний был, они не имели права. Это мать была, и вот я с мамиными исповедями (она была его духовной дочерью), с её отчётами о жизни ездил в Меленки к владыке Серафиму.
Мария Смирнова: Как владыка входил в дивеевские дела, он как-то вникал в монашескую жизнь?
Алексей Петрович Арцыбушев: Никак. Проповедями. Только проповедями. Его в Дивеево держали как опального. Он же был рядом с Петром, местоблюстителем. Вместе они, и владыка Арсений, разгребали все патриаршие дела, которые навалились на Церковь. Владыка Серафим был Дмитровским епископом и викарием Московским, и поэтому, как викарий, он был всё время рядом с Петром и помогал ему.
Прот. Димитрий Смирнов: Он главой Церкви был тогда.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да, главой Церкви. Патриарх, зная время, назначил трёх местоблюстителей. Вообще назначается один, а патриарх Тихон назвал трёх: Кирилл, Агафангел и Пётр. Из них Кирилл и Агафангел исчезли моментально где-то, остался Пётр. Но Пётр этот был «камнем», а владыка Серафим был рядом с ним. И КГБ потребовал его убрать. И тогда он обратился в Дивеево, не примут ли его. Убрать. Не в тюрьму, а убрать…
Прот. Димитрий Смирнов: С горизонта.
Алексей Петрович Арцыбушев: С горизонта. И Чичагову матушка-игуменья отказала, когда он просил убежища у неё. Был такой момент, что ему тоже деваться некуда было – она ему отказала. Боялась за монастырь. Это уже были Сергиевские времена. Но владыку Серафима она приняла. Но приняла, дав ему маленькую церковь под Тихвинской Божией Матерью. Там была маленькая церковь – я не помню, какой иконе Божией Матери она была посвящена. И он там служил каждый день. Ему дали хор 3 человека и столько монахинь, сколько могло присутствовать на этой службе по разрешению игуменьи. Моя мама выхлопотала это разрешение. И поэтому она была каждый день на Литургии у владыки Серафима в этом храме. А начиналась она в 5 утра. У Вас есть его проповеди о Литургии?
Прот. Димитрий Смирнов: Да.
Алексей Петрович Арцыбушев: Это записи моей мамы. Он в пустом храме трём певчим – моей маме и ещё кому-то (а мама сидела с тетрадью и всё записывала) читал проповеди о Литургии. Они обладают невероятной поэзией. Его, ещё во время служения более широкого, называли «Среброустом».
Прот. Димитрий Смирнов: Интересно…
Алексей Петрович Арцыбушев: Мама за ним записывала, а потом давала на проверку, и он правил. Эти проповеди каким-то образом уцелели. Кто-то их издал в самиздате. И я уже в самиздате их обнаружил. Мне сказали: «Да вот же, смотри – записаны твоей матерью». И вот тогда они попали ко мне, и я их всюду, за границей и здесь, начал издавать. Потом сам комментировал их в своей работе «Сокровенная жизнь души». Потому что я считал, что должен их немножко расшифровывать. Мама писала воспоминания, когда я уходил в армию, это было в 39-м году. Она могла умереть в любой момент, у неё был декомпенсированный порок сердца. Я говорю: «Мама, вот я уезжаю в армию, я не знаю, как жизнь сложится. Но мы о тебе ничего не знаем. Я тебя очень прошу, напиши мне всё о себе». И она свои записки начинает: «Я пишу по просьбе Алёши». В них она раскрывает, каким образом подходила к вере, каким образом подходила к монашескому пути, овдовев в 24 года. В 24 года она могла прекрасно выйти замуж. И она говорит, что «я мужа могла себе найти, а отца детям никогда». Она рассуждала очень правильно: она говорила, что монашеский подвиг заключается в том, что человек борет те страсти, в отношении которых даёт обет. А если ты принимаешь монашество, как мне сейчас предлагают: «Слушай, тебя владыка почти что постриг, чего ж тебе сейчас не принять монашество?», – да очень просто: я ни с чем не боролся. И мама пишет, что монашество нужно принимать тогда, когда нужно бороться. Какой смысл принимать монашество, когда ты уже стар, когда все сгорело, отгорело и засохло. Она права.
Мария Смирнова: А владыка Зиновий, какова его роль была?
Алексей Петрович Арцыбушев: Владыка Зиновий, он жил в игуменском корпусе. Он был Тамбовский. Мне очень трудно сказать, когда Нижегородская и Тамбовская границы были смещены.
Прот. Димитрий Смирнов: Они постоянно в истории менялись.
Алексей Петрович Арцыбушев: Потому что в Акафисте Преподобному Серафиму есть слова: «Земли Тамбовской удобрение». А сейчас Саров – не Тамбовская, а Нижегородская область. Я не знаю, когда эти границы менялись. Так что, у Зиновия была Тамбовская епархия, но жил он в Дивеево у матушки. И вот, кто-то рассказывал, что сидит он с матушкой, кофе пьёт, а владыка Серафим только с канавки идёт после почти пятичасовой Литургии. А Зиновий показывает матушке-игуменье и говорит: «Вот, мы кофе пьём, а владыка по канавке Богодичные читает». Вот все, что я знаю о Зиновии.
Мария Смирнова: Ещё такой вопрос: А как был расписан каменный Преображенский собор? Он был не Преображенский, а в честь Умиления, да? (Вы говорили).
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. Его расписывали фресками дивеевские сёстры, дивеевские иконописцы. Все стены были посвящены преподобному Серафиму и Матери Божией. Преподобному Серафиму было 12 явлений Матери Божией, и поэтому все они 12, может быть, не умещались, но, в основном, – это преподобный Серафим и явление Матери Божией. Тут ли, около колодца ли, где она бьёт по земле и столп воды поднимается. Когда она говорит, что «Дивеево ты должен строить», и ударила по земле (не со зла, конечно), и вода потекла, она до сих пор течёт, святой источник. В Сарове его заливали железобетоном, и вода выходила.
Мария Смирнова: Ещё вопрос: много ли было скитов?
Алексей Петрович Арцыбушев: Вы знаете, мне трудно сказать, я знаю, что их много было. Они все были сельскохозяйственные, потому что Дивеево жило на свои средства. Тогда никто их не кормил, никто лазанью не привозил, как сейчас. Сейчас лазанью возят.
Мария Смирнова: Сейчас, мне сказали, шесть скитов существует.
Прот. Димитрий Смирнов: Восстановлено 6 скитов.
Алексей Петрович Арцыбушев: Может быть. Я знаю Сатис. Это главный скит. Сатис, река, а там уже Саровская пустынь, через реку.
Прот. Димитрий Смирнов: Такой форпост.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. И матушка Ефросинья много там работала, там была и скотоводческая ферма…
Мария Смирнова: Ещё вопрос: а занимались ли монахини собственным образованием, изучали ли богослужение, Священное Писание, отдельно?
Алексей Петрович Арцыбушев: Это я изучал с Анной Григорьевной.
Мария Смирнова: А сами матушки, ими кто-нибудь занимался, не знаете?
Алексей Петрович Арцыбушев: Не знаю. Анна Григорьевна нет, потому что она занималась с нами. Но мы усиленно изучали и Библию, и всех пророков, и все Псалтири и акафисты... И всё знали, с детства. И когда мы попали в ссылку в Муром, то нас с братом приняли в 4-ый класс. Вот как Анна Григорьевна нас образовала.
Прот. Димитрий Смирнов: Подготовила, уже в завершение начальной школы.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. А как матушек обучали, я не знаю, я ни у кого не спрашивал. Думаю, что это было духовное самообразование. Ведь оно само входит: когда ты постоянно на службе, оно само в тебя входит.
Мария Смирнова: Ещё вопрос про блаженную Марию Ивановну. Можете рассказать?
Алексей Петрович Арцыбушев: Да, я её очень хорошо помню. Блаженная Мария Ивановна отличалась от всех блаженных – от Пелагеи и Параскевы (Пашеньки) тем, что она ужасно ругалась. Материлась или не материлась…
Прот. Димитрий Смирнов: История умалчивает.
Алексей Петрович Арцыбушев: …но ругалась так, что её келейница говорила: «Ну, матушка, ну что ж ты! Ну, в конечном итоге, когда ж ты перестанешь ругаться!» А она: «Хорошо было Пашеньке жить при царе! А я в какое время живу? Мне только и нужно ругаться!» Блаженная так оправдывала свою ругань. Дальше… Мы к Марии Ивановне заходили часто. Маме она сказала про меня, что я умру на Пасху. И когда Пасха уходит, от меня что-то уходит: напряжение сходит. Но напряжение держится до Вознесения. Потому что «Христос Воскресе» поют. У меня напряжение держится весь пост. А моя бабушка увидела во сне преподобного Серафима, который ей сказал: «Умрёшь 12 мая». Она через 50 лет умерла 12 мая. Я думаю, что это была уже закомплексованность. Бабушка перед каждым 12 мая переписывала завещание, пересматривала, что ей во гроб, что не во гроб. Этого она не любит, этому она не отдаст... Дым коромыслом, все сидели в тишине, бабушка готовится к смерти.
Прежде Марии Ивановны была Паша Саровская. Она была прозорливицей и великой подвижницей. И была в Дивеево матушка Анатолия схимонахиня. А у неё была послушница матушка Рафаила, послушанием которой было ходить с колотушкой вокруг монастыря. Я не рассказывал?
Прот. Димитрий Смирнов: Нет.
Алексей Петрович Арцыбушев: Проходит она мимо открытого окна Пашеньки Саровской. Занавеска открыта. А Пашенька под потолком, на воздухе, Богу молится. Не на земле стоит, а там. И вдруг – занавеска задергивается. А потом она как-то встретила матушку Рафаилу и сказала: «Что ты видела, никому не говори». (Я просто рассказываю о блаженных). Мария Ивановна была тоже прозорливой. Вот такой случай (её прозорливость насчёт Пасхи я не знаю, проверим).
Между прочим, батюшка, очень удивительно: в нашем храме очень многие читали и знают мою книгу, потому что её здесь много продавали. И поэтому, когда я иду с палочкой, меня спрашивают: «Вас проводить? Вас проводить?» Вдруг на Пасху после службы меня кто-то берёт, обнимает, с радостью: «Вы живы? Вы живы, Алексей Петрович?» Она прочитала, что Мария Ивановна сказала, что я умру на Пасху, а, оказывается, я жив ещё. Прочитав это, она была так рада, что я жив.
Прот. Димитрий Смирнов: Мы тоже рады, Алексей Петрович. Я рад, что мы всё-таки на Пасху к Вам приехали.
Алексей Петрович Арцыбушев: К Марии Ивановне приходит моя бабушка, черногорка. А у нас корова, и маленькие дети, двое. А корова – крытая или не крытая? – сомнения, не известно. Пошли к блаженной прозорливице спросить: «Мария Ивановна, корова крытая или не крытая? «Крыта, крыта». «А то мы её хотели продавать». «Да не продавай, крыта же, говорю». А потом от блаженной пошли искать бабку, которая больше блаженной знает, крыта или не крыта, и которая посмотрела бы корову. Тогда не надо к блаженным ходить. Я об этом пишу: зачем тогда к блаженным ходить? Та сказала, что она не крыта.
Прот. Димитрий Смирнов: Естественно, так всегда бывает.
Алексей Петрович Арцыбушев: Тогда они взяли и продали эту корову. А она оказалась стельной. Короче говоря, попали в лужу. Я об этом пишу: «Тогда зачем же ходить и спрашивать у блаженных? Не ходи, продавай, и делай, всё что угодно. А уж если спросил…» Верно же? Если ты с доверием, с верой пришёл… А дальше, бабушка очень долго не получает писем от своего сына, дяди Миши. Он – директор рыбных промыслов в Волге и Каспии, живёт в Астрахани, приезжает в Дивеево на месяц отдыха раз в год. «Долго нет писем. Долго нет писем. От Миши долго нет писем…» Моя черногорская бабушка вся в трепете. К Марии Ивановне: «Почему от Михаила Петровича нет так долго писем?» «Так ты и не жди их, он с цыганкой связался». Для бабушки моей, чтобы её любимый Мишка… Она никому не давала ни замуж выходить, ни жениться, две её дочери, засушенные девы, ушли в монастырь Дивеевский. Только её должны были любить, мой отец женился на моей маме тайком, с помощью своего отца, поэтому мою маму бабушка не очень любила: Петечка должен был любить только её. И тут: «Да он с цыганкою связался». Как это, Мишенька – с цыганкою связался? Вдруг приезжает Мишенька в отпуск. Та и так и этак к нему подъезжает. Как ты там живёшь? Какие там есть цыганочки? Он не может понять, почему она его расспрашивает о какой-то цыганочке… «Да вот, Мария Ивановна сказала, что ты с цыганкой связался». Он засмеялся и говорит: «Я бросил курить. А потом чувствую, что я не могу. Я пошёл в магазин и купил папиросы «Цыганка». Папиросы «Цыганка» – Мария Ивановна из Дивеево увидела. Блаженные же все иносказательно говорят, они прямо не скажут тебе. «А ты и не жди, он с цыганкой связался». Дальше… Матушка Ефросинья, которая вошла в Дивеевский монастырь, мне рассказывала (а Мария Ивановна никуда и не уезжала из Дивеево, она жила по селам рядом, ну и, конечно, дивеевские матушки, которые там же жили, вокруг Дивеево, по сёлам, по деревням, к ней ходили), итак, матушка Ефросинья, рассказывает: «Спрашивают: «Что-то матушки Ефросиньи давно нет?» А Мария Ивановна говорит: «Она придёт, когда меня поднимать будут». И действительно, я пришла, её поднимают скончавшуюся». Так что, вот что можно сказать о блаженной Марии Ивановне. Пока что, судя по её предсказанию обо мне, я на год свободен.
Прот. Димитрий Смирнов: Неплохо так.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да… Я бабушку хорошо понимаю. Я не переписываю завещание, но… Я, батюшка, достал земли с канавки (мне привезли) в коробочку положил и написал: «Вот этой земле прошу меня предать», Дивеевской земле. Это можно?
Прот. Димитрий Смирнов: Конечно. Очень даже.
Алексей Петрович Арцыбушев: Мне хочется вернуться в Дивеево.
Мария Смирнова: Такой вопрос: о взаимоотношении игуменьи и духовенства, которое было в монастыре, не только епископов, но и священников.
Алексей Петрович Арцыбушев: Мне очень трудно сказать, потому что я не был игуменьей и не был настоятелем храма. Мне трудно ответить. Дело в том, что все игуменьи старого Дивеева себя считали наместницами Матери Божией, верховной игуменьи, и поэтому они из себя ничего не воображали. В тяжёлые времена, которые, особенно, выпали на игуменью Александру, при которой закрылось Дивеево (ведь там Бог знает, сколько раз закрывали, нужно было делать из монастыря какую-то артель, масса проблем, масса проблем, масса вопросов), что делали Дивеевские игуменьи? Не зная, как решить тот или другой вопрос, они писали записки: «Как поступить: так или так?» и клали её на икону Божией Матери «Умиление». И всем монастырем молились, не один, а все. Потом вынимали жребий, и как он выпадет, так и поступали. Вот так жили игуменьи монастыря в те годы – последние годы (до этого я не знаю). Теперешняя игуменья, я знаю, когда на Херувимовском выходе поминали «настоятеля храма сего», взбунтовалась и сказала: «Настоятельница храма это я». На уровне королевы, которая командует английской церковью. Вот так, больше я ничего не могу сказать. А как там епископы служили, как не служили, какие были подчинения… Я был слишком далёк в те десять лет от всей этой жизни монастыря житейской: взаимоотношений и подобного… Но самое главное, что было, это совершенно трудно описуемая любовь любой послушницы, которую мы ощущали на себе, может быть, потому что мы были сиротами… может быть, я не знаю. Как нас с братом ласкали и как отдавали нам свои монашеские сердца. Эта любовь, по которой я помню Дивеево, и которой сейчас в ней нет абсолютно, да…
Прот. Димитрий Смирнов: Но потом, Алексей Петрович, Вы ведь были маленький ребёночек, сейчас Вы уже старенький дедушка, и, конечно, маленький ребёночек всегда на себя обращает взоры умиления. А про дедушку, наоборот, скажут: «Надо же, и чего это он приехал, в такую даль?» Совершенно другое впечатление.
Алексей Петрович Арцыбушев: Нет, это я прекрасно понимаю. Я написал большое письмо Чернышовой, матушке Наталии (сейчас она благочинная) – совершенно откровенное письмо о Дивееве, прямое (а я ее знаю маленькой, по Обыденскому храму). Вот так, как бы я рассказывал, так всё и выложил. Потому что она плакала, когда наши киоты ломали. Я был в это время, и я видел, что их уже к сносу определили, и я видел её лицо, на котором были слёзы. Это единственный человек, который меня связывает с новым Дивеево. И когда у меня кто-нибудь умирает или тяжко болен, я даю ей телеграмму (о тяжело больном или новопреставленном). Я ей написал откровенное письмо. Она его передала какой-то своей подруге, и написала мне, что мы сообщники в наших взглядах, близкие друг другу, и «Я попросила её ответить Вам, потому что я очень занята, а письмо очень важное». И мне там дали отповедь – эта матушка, которая писала, дала отповедь. А в своём письме я писал, что мощи преподобного есть, а духа его в Дивееве нет. И вот она придралась к этим словам, что духа его в Дивееве нет, и сказала, что это хула на Духа Святого. Она перепутала дух преподобного с Духом Святым. Я никого не хулил, я говорю, что духа преподобного нет. А он там был, я его чувствовал, когда я там был. А когда я там провёл пять лет [прим.: восстанавливал иконостас в Троицком соборе], мощи пришли, всё… я не мог его почувствовать. После этого я книгу «Дивеево – Саров» послал матушке-игуменье. Она ответила, что они всем монастырём молятся, чтобы Бог дал мне смирения.
Прот. Димитрий Смирнов: Как здорово-то.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да. Я её поблагодарил. Я отдал эту рукопись в Издательство Патриархии. Они увидели, что это Дивеево, и повезли её туда. И там начали его читать и редактировать. И матушка, или кто-то вместо неё, закалывали целые страницы: это убрать, это убрать, это убрать… Я написал матушке, что историю пишут люди, которые в ней участвуют. Одни участвуют так, другие участвуют по-другому, и каждый человек имеет право на своё видение истории. Из этих отрывочных сведений составляется вся история. Если я не прав, будьте добры, сделайте опровержение… А потом я от Патриарха получил благодарность за эту книгу. Потом эта книжка была переведена на французский язык католиками, не за мой счёт. Её переводили в монастыре Бюсси. И у меня была там одна знакомая француженка, которая невероятно любит Россию, и сострадает о разъединении двух Церквей так, как будто у неё инфаркт. И она устроила мне французский перевод и печать (всё устроила). И когда всё было напечатано, то она один экземпляр послала святейшему Папе Римскому и написала мне, что было бы очень хорошо, если от автора бы была дарственная. Я её написал, помню наизусть: «Дорогой Папа Иоанн II, я очень рад, что в Ваши руки попала моя книга о Дивеево, о преподобном Серафиме, которого очень хорошо знают католики, и которого очень чтут. По пророчествам преподобного Серафима перед лицом антихриста все Христовы Церкви объединятся под единую Главу Христа Живодавца, под Покров Матери Божией. Я глубоко верю и уверен, что эти времена настанут. Пока они ещё не пришли. Когда они придут, то Духом Святым все эти перегородки, которые мы настроили между собой, разлетятся в щепки. С уважением, Алексей Арцыбушев». Всё. Вот такое письмо. На него я получил благодарность от Папы (конечно, от секретаря), что Папа прочитал с большим вниманием Вашу книгу, благодарит и Вас поручает Божией Матери. Святейший поручает меня Господу в моих трудах, а он Матери Божией.
Прот. Димитрий Смирнов: Большое спасибо, Алексей Петрович.
Алексей Петрович Арцыбушев: Я не знаю, это всё интересно?
Прот. Димитрий Смирнов: Конечно, всё очень интересно. Ну и потом, и я сам и народ, который нас смотрит, мы рады самому общению.
Алексей Петрович Арцыбушев: Отклики есть, да?
Прот. Димитрий Смирнов: Да, множество, и все такие теплые, потому что не все же имеют возможность у Вас побывать. Поэтому мы очень рады. Во-первых, у нас ещё есть целый год впереди.
Алексей Петрович Арцыбушев: Да, батюшка, имейте в виду, целый год. А потом ещё, Мария Ивановна, может, и не совсем в точку попала. С коровой она попала в точку…
Прот. Димитрий Смирнов: Вот, будет у нас возможность проверить.
Алексей Петрович Арцыбушев: Будет возможность проверить.
Комментариев 60 | Написать комментарий |
Вы должны войти как зарегистрированный посетитель, чтобы оставить комментарий.
|
я теперь каждое воскресенье буду про Алексея Петровича вспоминать.. воскресенье — это маленькая Пасха. и вот как то он там? жив ли?
когда слушала четвёртую часть (позавчера, снег же на улице был) у нас в комнате вдруг откуда ни возьмись взялся комар. подвалов. да и летом-то вроде комаров не было, а тут — не знаю как так. но я в это поверила, когда слушала))
К сожалению, я не спросила у моих бабушек (они обе были верующие)про те времена,когда они были молодыми.Да, наверное, они и не рассказали бы, потому что боялись.Шесть лет назад кое-что узнала о своей деревне, где родилась.В ней оказывается до советской власти на 30 домов было 4 школы.Спасибо за такую встречу.Потому что мозги напрочь засорены советской исторической неправдой.Здоровья Алексею Петровичу Арцыбушеву,батюшке Димитрию и всем,кто трудиться рядом с батюшкой.
Спасибо большое за фильм. Это настоящий подарок.
Спасибо, огромное о.Дмитрию и всей съемочной группе. Благодарна вам что через видео узнала , об Алексее Петровиче Арцибушеве. Его рассказы очень трогательные и интересны, его жизнь, он сам это живая история нашей Родины. Надеюсь на продолжение бесед.
Спасибо огромное за беседы — бальзам на душу!
Может быть, кто-нибудь предложил бы свои услуги, если конечно, я не заблуждаюсь.
У меня сложилось ощущение, что Алексей Петрович с удовольствием бы прокатился в Дивеево, если бы кто-нибудь организовал для него эту поездку. К сожалению, моя девятка не совсем комфортна для дальних путешествий
Спасибо большое!
Друзья а где можно купить книгу Алексея Петровича? Перерыл весь интернет, не нашел. Вероятно маленький тираж.Может быть кто знает? За ранее Спасибо!
Очень красивый получился фильм. Спасибо за работу режиссёра и операторов, подбор музыки, такою зрелищную и наводящую на размышления заставку.
-
Кошечка на коленях у о. Димитрия — это тоже здорово! Наверное, это не режиссёрская задумка, но получилось славно, такая яркая и добрая запоминающаяся нота.
«The Song From a Secret Garden» — очень «в тему» в конце. Спасибо!
5+!
Спасибо огромное! Буду ждать продолжения.
Спасибо огромное за возможность видеть и слышать таких людей, как Алексей Петрович!!! Давно уже прочитал его книгу «Милосердия двери», которую буквально проглотил:) Мне тогда подумалось, вот бы не плохо пообщаться с таким человеком! Таких людей к сожалению осталось очень и очень мало( Но хорошо, что они есть:) Для всех нас пример настоящего Христианина! Спасибо еще раз!!!
Спасибо Вам за возможность послушать таких светлых, добрых и мудрых людей!
Спасибо за замечательные беседы, очень, очень светлые и теплые чувства вызывают, теперь до Пасхи буду вспоминать Алексея Петровича и молиться!
С праздником Покрова Пресвятой Богородицы! Здоровья всем и любви!
Спаси Господи.
С Праздником!
Про себя писать не принято, но по-другому у меня не получится. Мой папа был даже старше Алексея Петровича, и получил гимназическое образование. Он всегда вспоминал, что первым уроком в гимназии был «Закон Божий». Так прошло его детство… Его жизнь прошла вне церкви, он был военным, служил в во внешней разведке, до войны, и во время войны. Я не знала человека, который бы в такой степени жил согласно с заповедями Божьими, никогда не говоря об этом,они были его кровь и плоть. Мне всегда казалось, что с папой ушла и та эпоха, с её ценностями и вот я увидела Алексея Петровича, при столь разной жизни,он говорит и мыслит как родной брат моего папы, мне словно вернули папу со всем, что казалось единственным и исчезнувшим. Прав отец Димитрий, который точно считывает мысли, про наше родство в Адаме. Спасибо отцу Димитрию и Маше, милым и чутким слушателям: эти беседы вызывают глубоко спрятанную в душе симфонию из чувств, воспоминаний… и покаянное чувство тоже, ведь уже не задать не заданных вопросов моему отцу…
Спасибо!
Спасибо отцу Димитрию за ещё одну его бесценную встречу с Алексеем Петровичем,которую он подарили нам. Даже, если не слушать, о чем говорят,а просто только смотреть на Алексея Петровича, о.Димитрия,и ,конечно же, Машу (Марию Дмитриевну), начинаешь приходить в душевное равновесие. Спасибо и сотрудникам блога, за прекрасные кадры с русской природой и хорошо слышимые трели птиц,как мы видим ещё, к счастью, сохранившиеся в русской полосе.
Спасибо,очень интересно слушать Алексея Петровича,низкий ему поклон и благодарность за интересные встречи,на душе очень тепло от такого фильма,действительно ощущение драгоценного подарка :).
Алексей Петрович обмолвился отцу Димитрию о фото уникальных икон,которые он сможет передать на сайт,вот бы посмотреть,если можно?
Ещё раз спасибо Алексею Петровичу ,отцу Димитрию,его дочери Марии и всем создателям фильма.
Спасибо, что даете возможность узнать и услышать таких интересных людей. Слушаешь затаив дыхание. Алексей Петрович упомянул церковь Арх.Михаила на Чистых прудах. Меньшикова башня, мой первый храм… Там, кстати, отпевали Бориса Шергина, кто не читал его » Праведное солнце» — очень советую.
скучно
Займитесь чем нибудь полезным. Это не поучение, не наезд нивкоем случае.
а что это?
Это помошь )))
Скорая…?))
)) а Вам всегда, как темп речи замедляется, сразу скучно))
Спасибо, за такую прекрасную беседу со святым человеком. Послушала все 4 и на душе так стало легко и радостно.
P.S. почему когда пытаюсь написать комментарий с айпата , где там же зарегестрирован мой электронный адрес — у меня ни чего не получается? Может кто в этом разбирается, поможет мне в этой проблеме.
Добрый день.
Советую ещё прочитать книгу Алексея Петровича Арцыбушева — «Милосердия двери» , тогда многие темы из беседы с о.Дмитрием станут более понятны.
«Чтобы выжить, я должен был стать таким, как все мои сверстники». Но не стал. Не позволило дивеевское детство:
Когда ты этот путь проходишь,
Склони чело у тайных врат,
Забудь о злобе и невзгодах,
Будь нежен: каждый встречный — брат…» Арцыбушев Алексей Петрович.
Вот бы еще где-нибудь его картины и иконы увидеть.
Природа сказочная, люди необыкновенные, истории бесценные. Спасибо скромным труженикам блога, присутствие которых всегда остается за кадром, за удовольствие увидеть всю эту красоту. Многая и благая Вам лета.
И опять низкий поклон отцу Димитрию за такую удивительную весеннюю встречу. По прекрасной речи, ясному уму, способности остановиться в рассказе и переходить на другое виден человек искренний и честный. Вот два собеседника были у отца Димитрия и оба — люди Церкви, но от отца протодиакона осталось ощущение лукавства, а здесь как-то и сам чище становишься на время , пока слушаешь. А как интересно и душеполезно! Спаси Господь всех вас.
Чудесно. Какой прекрасный рассказчик!!!
Спасибо огромное.На одном дыхании слушала.Все программы просто чудо.
Огромное вам спасибо за возможность увидeть таких замечательных людей. Алексей Петрович конечно же удивительнейший, светлый человек.
Скажите пожайлуста, какая музыка играет в самом начале ролика первой беседы, когда отец Дмитрий едет на машине?
Заранее благодарю.
Элегическое трио для скрипки, виолончели, фортепиано №2 С.С.Рахманинова
Сергей Васильевич Рахманинов — в чьих сочинениях обостренно-лирическое ощущение эпохи грандиозных социальных потрясений связано с воплощением образов Родины.
Большая благодарность за эту беседу. Такое настоящее больше нигде не услышишь. Дорогого стоит. Алексей Петрович удивительный человек, он уже на той вершине жизни (редко кем-нибудь досягаемой хотя бы по возрасту и мудрости), на которую надо смотреть, подняв голову. Все его рассказы и воспоминания очень ценны. И особая благодарность замечательным людям, которые это организовали и сняли. Соловьиное пение, воронье карканье, комариный писк (так и хочется отмахнуться)и этот бесподобный рыжий кот (или кошка) на коленях у отца Димитрия! Это просто удивительно! Спасибо.
Конечно беседы интересные и полезные, Одно уточнение, преподобный Серафим всё также пребывает в Дивеево! Люди попрежнему общаются с ним, и про потерянные очки тоже. И по другим вопросам очень важным, и не очень. Он всё тот же любвеобильный, приветливый и живой наш батюшка Серафим.И в этом каждый может убедиться сам.
Конечно батюшка Серафим всегда с нами. Помощь и любовь его — только обратись.
Читала воспоминания о Дивеево,семье и духовниках Татианы(мон.Таисии)-матери Алексея Арцыбушева.В книге»Серафимо-Дивеевские предания»изд.»Паломник»2оо1г.печатались ее «Записки»-чудные воспоминания.Она для меня открыла такого замечательного святого Серафима(Звездинского),прославленного как священномученника.
Вот это радость!!! Новый фильм с А.П.Арцыбушевым!!! Сейчас посмотрим.
большое спасибо за этот фильм
включила послушать фоном, думала делать свои дела параллельно, не смогла оторваться ни на секундочку. Огромное спасибо за эту беседу.
на 1. 21 — ответ из монастыря) бесценно)
Какой интересный человек Алексей Петрович, слушала бы и слушала…и чувство юмора у него отличное! Спасибо о. Дмитрию и Марии за этот цикл , что-то в нем есть хрестоматийное. Надеюсь, что эти беседы еще будут продолжаться.
Получился прекрасный самостоятельный документальный фильм-встреча, который начинается с картины солнечного дня, пения птиц и стрекотания то ли кузнечиков то ли весенних букашек, наполненный содержательной беседой — воспоминаниями, и логически завершается под великолепную музыку Шопена, которая сохраняет впечатление от самих воспоминаний Алексея Петровича о Дивееве, дорогом сердцу любого православного человека…СпасиБо.
Всем участникам беседы огромное БЛАГОДАРЕНИЕ!
на 7-8 минуте — просто начинает поколачивать от этого, от того, что людей лишали памяти о истории своей семьи, что надо было это всё или уничтожать или скрывать под страхом тюрьмы или смерти. Такой откровенный, неприкрытый геноцид. Ладно, это потомок Рюриковичей. А одна из моих прабабушек была младшей сестрой в простой крестьянской семье, где было ещё пять старших братьев. Она должна была выйти замуж за сына священника, но в первую брачную ночь психанула и убежала, что её, собственно, спасло в последующем. Вся та семья священника погибла, а всех её братьев и родителей выслали на север, где они тоже, вероятно, умерли. Её не тронули, потому что она была замужем за красноармейцем — моим прадедом — на которого она бы до революции и не посмотрела, ибо был он из самой голытьбы. Самое паршивое, что она на всю жизнь замолчала о прошлом. Никогда ничего не рассказывала. Ни-че-го. Ни как звали братьев, ни кто они были, ни как звали мать. Остались какие-то фотографии неподписанные. Отца как звали понятно только из её отчества. Дед говорил, что тема её родственников в семье вообще не поднималась.
простите меня за такую мысль, но вдруг так страшно стало за ваших родных. как будто стёрли из жизни.. но ведь не из Книги Жизни же, правда?
Спасибо за диалог. Очень интересный человек Алексей Петрович Арцыбушев. К своему стыду ранее о нем ничего не знала. Полтора часа пролетели как 5 минут.
Потрясающее ощущение от этих бесед: как будто из чистого родника воду пьешь. Замечательно, что встречи отца Дмитрия с Алексеем Петровичем теперь становятся достоянием тысяч и тысяч людей. Так познается история страны, ее народа.
Да, действительно, после передачи ощущение, как чистой воды попила…
И замечательный, ни на кого не похожий Алексей Петрович, и батюшка наш любимый с дочкой, и зелень, радующая глаз — душа прям летит и радуется…)))
R.S. Почему-то была уверена, что о.Димитрий не прогонит кошака с колен- так и получилось))))
Правильно о. Дмитрий говорит, что любовь — это состояние души. Добрый человек и животное не обидит. Тем более какого симпатичного рыжего котика.
да, у меня тоже была такая мысль про котика))
усилим градус по котику
эта кошечка была найдена Алексеем Петровичем умирающей, то ли собаки постарались, то ли ещё что… и они с женой выхаживали её… кошечка очень ласковая и как все кошечки очень любопытная… но из-за своей нелёгкой судьбы боится незнакомых людей — убегает, прячется… но постепенно во время съёмки она поняла, что люди-то в общем неплохие и даже хорошие… и решила войти в кадр и сняться для истории, а потом ещё тёрлась о ноги и валялась-крутилась на траве, перебирая лапками и демонстрируя этим своё удовольствие и расположение (эти кадры не вошли в фильм)
Что он с нами делает? Ну уж этот Регент!
Спасибо за очередную встречу с Алексеем Петровичем Арцыбушевым. Надеюсь, это не последняя встреча с ним и такого рода людьми: живущими по вере, говорящими то, что думают, даже если это не лицеприятно.
Жаль, что крест на колодце наклонился…Надо бы поправить.
спасибо за эти фильмы. такое чувство, что раз существуют такие люди, раз они столько пережили и сохранили доброту, разум, достоинство, то и нам чего бояться? а посмотришь эти уголки любви, уюта, тепла, света, послушаешь этих замечательных людей и на душе становится радостнее, светлее и теплее. спасибо!
полностью согласна!!!!!!
Спасибо огромное.
Эти беседы — настоящий подарок.