Сегодняшний воскресный день совпал с памятью святых целителей Космы и Дамиана. Для их памяти Святая Церковь избирает Евангелие от Матфея, где говорится о послании апостолов (на служение – Ред. ). Понятно, почему этот текст украшает службу Косме и Дамиану.

Сих двенадцать послал Иисус и заповедовал им, говоря: «На путь к язычникам не ходите, в город Самарянский не входите, а идите наипаче к погибшим овцам дома Израилева. Ходяще же, проповедуйте, что приблизилось Царствие Небесное. Больных исцеляйте, прокаженных очищайте, мертвых воскрешайте, бесов изгоняйте, даром получили – даром давайте (Мф. 10, 5-8).

Косма и Дамиан, получив дар от Бога помогать болящим ближним, так же поступали, по слову Христову, тем самым подражая святым апостолам.

Но мне бы хотелось обратить ваше внимание на такой момент в этом Евангелии. Господь апостолам говорит: к самарянам не ходите, к язычникам – тоже, а идите только к погибшим овцам дома Израилева, проповедуя им, что приблизилось Царство Небесное. То есть, цель этого послания была подобна той цели, которую имел Иоанн Предтеча: приготовить почву для пришествия Христа. И сам Предтеча тоже говорил о приближении Царства Небесного, и к нему собирались люди, потерявшие всякую надежду.

Часто успех христианской миссии (и вообще всякой миссии) зависит от того, помогает ли миссионер тем, кто нуждается в помощи. В современной политике это тоже используется. При землетрясении посылается самолёт МЧС. Все видят: прилетели русские, разбили палатки, врачи начинают лечить, собаки ищут в завалах людей. Понятно, что они всех не достанут, всех не вылечат, но их присутствие влияет на людей и располагает их сердца, когда они видят бескорыстную помощь – это совершенно естественно. Что такое бескорыстная помощь? Это когда человек действует из любви.

Конечно, в политических акциях любви нет. Но очень ценно, что политики часто изображают любовь и в своих демагогических речах тоже хотят пристроиться ко Христу. Потому что ничего другого нельзя предложить миру. Если какой-то человек в мире скучает – он скучает по любви. Если человек стремится к власти или к деньгам – это хотя и неправильный, но путь к тому, чтобы себе приобрести любовь. Потому что, если один человек любит другого – мама любит дитя, или мужчина любит женщину, – они говорят им всякие ласковые и очень нежные слова. И человек, который обладает властью – как городничий у Гоголя, «и на Онуфрия, и на Антона» подарки всякие получает. Что, они городничего очень любят, что ли, эти люди? Нет, но так как он у власти, очень много людей изображают любовь к нему: говорят ласковые слова, поют «Многая лета» и прочее и прочее и прочее. У кого есть деньги – вокруг них вообще огромное количество народу: и мужчин, и женщин, и друзей, которые всё ему рассказывают, какой он гениальный, какой он прекрасный. Но, выйдя за порог, плюются и начинают мерзко осуждать. И сами переглядываются, понимают, что все это делают из-за денег. Как Сальвадор Дали, который только на шампанское тратил 250 тысяч долларов в год, не пил ни капли, но тратил – для друзей. А попробуй их не поить – где они, эти «друзья», будут? Будут совсем в другом месте, где их будут поить этим же самим шампанским, но ещё и закуску давать – серьёзное дело.

Даже те, кто стремится к власти и к деньгам, тоже, на самом деле, стремятся к любви, но они её не знают. Поэтому они довольствуются суррогатами – тем, что можно приобрести, имея много денег, и, как результат, власти. Пусть это ненатурально – но едим же мы ненатуральную еду и насыщаемся, в общем, неплохо и довольно вкусненько. И всё-таки натуральное лучше. Поэтому любовь настоящая – лучше. Любовь Космы и Дамиана к ближнему – лучше. Почему? Потому что она – настоящая.

А почему же не ходить к язычникам? Апостол Павел ведь пошёл к язычникам, а Господь начал с того, что у колодца с самарянской женщиной беседовал. Тем самым ближайшему кругу апостолов дал пример и показал, что о столь высоких вещах, как благодать Святаго Духа, можно говорить и с язычницей, и со всяким… Самаряне не вполне были язычниками, но, можно сказать, наполовину. И всё-таки – с ней можно беседовать на такую тему, и есть результат. Но, тем не менее, почему же он так сделал?

Это относится ко всем нам. Очень часто (даже не очень часто, а каждый день) приходит человек и спрашивает: «У меня есть сын или дочь, или внук, или крестник. И мне бы хотелось, чтобы этот человек, который моложе меня и который находится в моём попечении, так же возлюбил и церковь, и молитву, и пост, как это делаю я». Человек обращается ко мне, чтобы я сказал, как этого добиться. И вполне серьёзно человек думает, что я сейчас скажу, он сделает, и дело будет в шляпе. А почему же Господь апостолам сказал: «Вот туда не ходите»? Потому что им это было не по силам. Потому что у них к своим была любовь, а к язычникам – нет.

Мы как-то беседовали с одним священником, я ему рассказал, как был в Казани, встретил там двух красивых латиноамериканских парней. Я говорю: «Ребята, вы откуда?» «Мы из Аргентины». «А кто вы? Аргентинцы – и так блестяще говорите по-русски, лучше, чем любой житель Казани, абсолютно без акцента». «А мы, – говорят, – католические священники». Я говорю: «Отличная подготовка. А много ли католиков в Казани?» – «Нашли двоих, и нас двое». У нас с тем священником шла речь, как посланцы Рима приезжают в старинный русский город Казань и начинают свою деятельность. В Казани когда-то был католический храм. Может быть, он сейчас уже открыт, я там давно не был. Его используют как аэродинамическую трубу, там какие-то авиационные исследования проходили. И нет ничего странного в том, что был храм и вновь его открывают, при условии, что есть, кому туда ходить. Обстоятельства изменились, католиков пока не нашли. Приезжают ребята молодые, образованные и начинают деятельность по обращению местных жителей в христианство, но в его католическом варианте. А мне этот батюшка говорит: «Нам римской экспансии бояться нечего, потому что большинство латинских миссионеров – это поляки, а поляки русских не любят. Поэтому миссия эта не может быть успешна. Нечего беспокоиться». Потрясающая мудрость. Этот диалог был примерно 15 лет тому назад, меня это поразило, и это действительно верно. Поэтому Господь говорит: «Не ходите к ним, хватит вам того, что к своим братьям-евреям будете ходить, и этого с вас будет достаточно».

Не нужно на себя брать больше, чем ты можешь. Потому что не может быть миссии без любви. Так и каждый христианин, крещёный человек, который вообще-то призван к христианской миссии, потому что сам Господь сказал: «Идите, научите все народы». Но чтобы проповедовать какому-то народу, нужно этот народ полюбить, как полюбил Николай Касаткин японцев: выучил их язык, перевёл им Священное Писание на японский язык, рисковал своей жизнью, свободой, и вот – полюбил. И, полюбив, создал православие в Японии. Другого пути нет.

Так же и в семье – это не зависит от формулы, которую скажет отец Дмитрий или отец Василий, что, мол, ты делай так, читай то-то, говори то-то. Если мы хотим кого-то, крестника или племянника, обратить ко Христу, нужно, чтобы мы этому человечку явили христианскую любовь. Другого пути нет. Причём любовь в таком масштабе и с такой сокрушительной силой, какой она была у апостолов во Христе, как была у Космы и Дамиана. Потому что каждый человек создан Богом, который есть Любовь, ему нужно то, о чём «Beatles» поют: «аll you need is love». Конечно, не в том контексте, который «Битлы» имели в виду, имеется в виду любовь христианская. Все люди жаждут любви, все люди скучают только об этом. Даже, как я вначале сказал, стремление к власти и деньгам – это тоже искаженная форма поиска любви. И, если вдруг от кого-то человек встречает любовь – он устоять не может. Перед любовью никто не может устоять, даже животное. Как Татьяна Доронина говорила – ласковое слово и кошке приятно. То есть даже кошка любовь понимает. Конечно, кошка – домашнее животное. А что сделало кошку домашним животным, несмотря на то, что она гуляет сама по себе? Только любовь, ничто другое не действует. Если эту любовь явить, тогда будет результат. Никакие формулы для этого не годятся. Единственная возможность для человека быть проповедником христианства, как это было во Христе у апостолов, – только имея в сердце любовь к тому человеку, которого ты хочешь обратить. Поэтому бессмысленно заставлять, бессмысленно уговаривать, бессмысленно искать какие-то особые слова – это всё пустое. Слово – это только транспорт, транспорт того, что у тебя есть в душе и в уме. Ум с душой связаны неразрывно. Если эта любовь есть в уме, в душе, то ты через слова переносишь её другому, он это улавливает. И он прекрасно уловит, содержится ли в этих словах любовь, или это просто как некий биллиардный шарик, на котором что-то написали и кинули тебе в лоб. Вроде он получил это послание, но он получил и в лоб.

Никого нельзя заставить любить музыку, невозможно заставить любить учение, невозможно заставить любить Церковь, невозможно заставить любить Христа Господа нашего, никого нельзя заставить полюбить послушание – это невозможно. Человеку можно только предложить, растворив это любовью, чтобы он увидел, что это здорово, что давать – блаженнее, чем брать. Все любят подарки. Но кто вкусил радость от того, что ты что-то даёшь человеку, большую той, когда получаешь, тот на это и направит всю силу своей жизни. Гораздо радостней любовь оказывать, чем только себе требовать. «Я ему говорю: “Ты мне пиши”, а он не пишет. “Ты мне звони”, а он не звонит…» Нельзя любовь востребовать – это невозможно. Нельзя заставить любить. Не пишет – значит, не любит, не звонит – значит, ты ему не нужна. Потому что, была бы нужна – звонил бы восемь раз на дню, может быть, даже и надоел бы. Всё очень просто. И заставить никак нельзя, ничего не получится. Так же и с детьми – «Он меня не слушает». А почему он тебя не слушает? Потому что ты ему неинтересен. Что от тебя исходит? От тебя исходят только одни понукания, одни требования, одни раздражённые какие-то возгласы, одни какие-то занудные поучения, от которых тошнит. Что от тебя исходит? Только один какой-то мрак. А от ребят на улице? А от них – любовь. Она не стерильна, эта любовь, там бывают и драки, и взаимные дразнилки, и смех, и насмешка – все это есть, но, по крайней мере, это компенсируется чем-то другим: можно вместе поиграть, можно вместе что-то натворить и так далее. Всё равно это лучше, чем дома, с этим бесконечным занудством с утра до вечера.

Поэтому каждый человек выбирает то, где есть любовь. Или уже – «не надейтесь на князи, на сыны человеческие» – идёт к Богу, там любовь есть. Я – и Бог, и всё. Это, конечно, самый прямой, самый эффективный способ окунуться в безмерный океан любви Божией. Опять-таки, человек – «животное общественное», ему это довольно трудно, но у некоторых получается. А у кого не получается, те хотя бы в монастырь идут, где каждый человек, по крайней мере, нацелен на то, чтобы прийти к Богу.

Если в твоей жизни главное – Бог, и вокруг тебя люди, для которых тоже главное – Бог, то как-то легче вырваться из этого занудства, в котором все остальные бесконечно существуют. Потому что один всё время хочет другого заставить. Но если сам Бог, который есть Любовь, никого не заставляет, то зачем ты-то берёшься кого-то заставлять?

А происходит так, потому что мерилом всего человек считает самого себя. «Я хожу в церковь – и ты ходи. А если ты не ходишь, мне некомфортно». И он хочет, чтобы другой пришёл в церковь не для того, чтобы он познал истину, а для того, чтобы «было мне комфортно». Совсем другой мотив присутствует, это всё обман про спасение души. Но вот есть задача, которую ты как мамаша или как крёстный отец, или там какой-то дядя или опекун выполнить не можешь, и никакие тут тебе отцы Димитрии не помогут никогда и ни в чём. Почему? У тебя нет любви, у тебя нет для этого внутреннего ресурса. Это всё равно, что сказать: «Давай завтра руби скульптуры, или давай занимайся живописью». Ничего не выйдет. Почему? Ты не умеешь, сделать можно только то, что ты умеешь. Если ты не умеешь – у тебя ничего не выйдет. Тогда что? Смирись. Не каждый же может быть Песталоцци, не каждый может быть Микеланджело, не каждый может быть Ван Гогом или Левитаном. Не можешь – ну и смирись. Человек, который не может писать картины, может ходить на выставки и смиренно, с любовью рассматривать то, что могут другие.

Поэтому у каждого всегда есть возможность. Нет у тебя любви, ничего не можешь, потерпел полное фиаско – терпи, терпи, смиряйся, молись Богу, может, Господь как-то управит по твоим молитвам. А может быть, за твоё смирение пошлёт тебе благодать, и, как вершина всех добродетелей, возникнет и любовь, может быть, где-то на излёте, и сможешь помочь этому человеку. А у нас как? Ресурса любви нет, а гордости полно. С помощью этой гордости хотим устроить какое-то воспитание – ну, это просто смешно. Получается обратный результат – антимиссия. Поэтому очень часто все наши усилия привести человека к Богу и Церкви начинают иметь обратный результат, совершенно обратный, всё наоборот. Надо нам над этим задуматься.

И вот Господь знает, что у всех разный потенциал, разные возможности – сердце только Господь видеть может. Поэтому Он им и сказал: «К сынам Израилевым идите, а вот к язычникам, самарянам, вам ещё рано, ребятки. Вы ещё не доросли». Это бывало и позже. Они говорят: «Как же? Ты нам дал власть над духами нечистыми – а бес не выходит». Господь говорит: «Род сей изгоняется молитвой и постом». Чтобы достичь такой любви, чтобы изгнать именно этого беса, нужно молиться больше и в воздержании преуспевать. Тогда, может быть, любовь в сердце будет в таком количестве, если можно так выразиться, что сможешь помочь, а пока – нет. А когда нет – на нет и суда нет, всегда можно и посмиряться. Не надо думать, что ты, человечек, сможешь выполнить любую задачу. Нет, даже наоборот: большинство задач, которые ставит перед нами жизнь, мы выполнить не можем. Мы можем только просить у Бога, чтобы Он сам это сделал вместо нас. Собственно, Он от нас этого и ждёт. Но гордость такова, что всё время только и слышишь на Исповеди: «У меня ничего не получается». Естественно, потому что – у тебя. А Господь сказал: «Без меня не можете творить ничего». Ты пока хочешь «сам», ничего у тебя и не получится, причём никогда, даже случайно, даже, если двадцать восемь тысяч всяких отцов Димитриев будут над тобой стоять и тебе всё рассказывать, и выучишь наизусть святых Отцов, и так далее и так далее. Ведь чтобы воспринять святоотеческие поучения, нужно тоже предварительно очень многому учиться, иначе просто не поймешь, о чём там идёт речь.

Обращение другого человека к Богу – это не дело техники. Очень часто человек думает: «Надо найти очень правильные слова». Очень много вопросов всегда задают: «Как убедить?» А Христос – Лазаря воскресил, смердящего, и Он, что, кого-то убедил этим? Тут же пошли донести первосвященникам о том, что вот, Он в субботу, видите ли, опять Лазаря воскресил. То есть каждый видит то, что он хочет, каждый питает те страсти, которые в нём живут. Очень бы хотелось, чтобы вы обратили на это внимание. Не надо брать на себя то, с чем ты не справляешься, предоставь это Богу и проси Его об этом. Что сможешь – с помощью Божией, опять же, сделаешь, и хватит с тебя.

Некоторые говорят: «Вот, у меня дети, они всё время не слушаются, они меня раздражают, не знаю, как их воспитывать». Никак, ничего из этого не выйдет, просто ничего. Потому что с раздражением воспитать никого нельзя. Научишься не раздражаться – тогда можно что-то попытаться сделать, если ещё время окончательно не уйдет. Если не научишься – будет как трава в поле, зависеть от того, куда ветер дунет, в какую компанию попадёт, какие учителя в школе и там много-много всяких компонентов. А что человек будет выбирать? Он будет выбирать всегда то, где ему лучше, где его любят и так далее.

Если мы хотим кого-то обратить ко Христу, мы должны составить конкуренцию, сокрушительную конкуренцию этому миру. Тогда – да. А если нет – люди всё равно выберут то, что доступнее, что легче, что хранит больше для них удовольствий самых простых, и то, где будут суррогаты той любви, о которой говорил Господь.