По милости Божией дожили мы до недели о Страшном Суде, которая совершенно необходимо нас приуготовляет к поприщу Великого поста. Понимание того, что есть Страшный Суд и как он будет происходить для каждого христианина - очень важная вещь. Потому что, к сожалению, наше мифологическое сознание зачастую препятствует тому, чтобы нам понять и почувствовать, что Господь от нас хочет. Потому что, такое свойство человеческого ума Суд Божий наделяет свойствами суда человеческого. А это не так. Суд, а тем более Страшный, это совсем иное. Ничего, даже, так сказать, близко похожего нет на то, что человек испытывает на Суде Божием. И, потом, суд человеческий иногда длится годами, конечно, но всегда имеет начало и конец, а Суд Божий, он для человека длится вообще всю жизнь. Каждый день, который мы проживаем уже сознательно, - это есть для каждого из нас Суд Божий и чтобы этот день, хотя бы сегодняшний, прожить по христиански, нам нужно для начала об этом помнить, а в дальнейшем, чтобы все время находиться в этом ощущении, что Господь непрестанно на нас смотрит и ждет от нас того, чему он нас хочет научить через нашу веру. Потому что из многих миллиардов людей Господь нас выделил, наделив нас верой. У многих людей этой веры нет и у них совершенно другая ответственность, чем у нас. Раз мы крестились, раз мы пришли в храм, раз мы ответили на призыв Божий, - у нас есть определенная ответственность за это.

И вот, Евангелист Матфей приводит слова Христа: «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей, и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся перед ним все народы». Сыном Человеческим Христос всегда называл Сам Себя. Это Имя, которое усваивалось Мессией, для Него было очень дорого, поэтому Он всегда именно это подчеркивал, что это Имя принадлежит Ему. Это по любви. Не смотря на то, что Божество бесконечно выше тварного человечества, но тем не менее это сочетание во Христе Божества и человечества, оно было для Него дорого, потому что Сам Бог есть Любовь и такая степень уничижения, смирения Божества, сочетание с человечеством для Него были возможностью проявления этой Любви. Нам это немножко трудно понять, потому что мы существа, такие, гордые. Нам даже трудно перенести не только поношения, хулу, несправедливость, а даже когда нас гладят, но не по шерсти, а против,- уже для нас очень тяжелое испытание, для некоторых, вообще, до истерики. Хотя – ну погладили, ну немножко в другую сторону, ну все-таки же погладили! Нет, все равно, непереносимо. А представить себе, что ради любви к кому-то с радостью испытывать возможность, переживать возможность проявление этой Любви, которая была во Христе, для нас, конечно, к сожалению, практически для всех, недостижимая высота. Но, тем не менее, Господь Своим примером нам дает хотя бы так опосредовано, если не почувствовать, то хотя бы увидеть.

«И отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов». Тоже, нам трудно, мы не сельские жители, зачем, вообще, их отделять? Но на самом деле, в сельском хозяйстве, в животноводстве, это важная позиция. Потому что, когда их уже пригоняют с пастбищ, задача сложная – разделить стадо. Потом еще более сложная задача: кто видел как пасут, допустим, коров? Эту корову – Ваське, эту – Машке, их надо всех знать и нужно в определенном порядке их отделять. Корова, еще животное более или менее умное, знает свой забор, а с овцами проблема – набегаешься, прежде чем загонишь куда надо, а если потеряется или куда-то не туда, перепутаешь – это уже скандал с местным жителем и он будет очень недоволен: «Вот, тебе деньги платят, ты совсем не работаешь» и так далее, и так далее. А то, что он с кнутом бегал полтора часа, этого, в общем, не видно. Когда Господь говорил это своим слушателям, они прекрасно понимали, что значит вообще козлов от овец отделить. И Он, поэтому такой образ привел, что это не просто отделить овец от козлов.

«И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира». Почему овцам Царство, причем Царство Божие, да еще уготованное от создания мира. Господь создавал мир с начала невидимый, мир ангельский, потом создавал видимый мир – это тот, в котором мы живем. Это и наша вселенная, и наша Земля и все существа, начиная от простейших растений и кончая вершиной Творения – человека,- это все видимый мир. И человек наделен еще некоторыми божественными свойствами как свобода воли. И, так как Господь знал, что свобода воли может быть употреблена свободно, поэтому Он если выражаясь человечески языком, он предвидел, что человек может избрать свободу для греха и поэтому была такая возможность для тех людей, которые в конечном счете выберут не грех, а послушание Богу, через это послушание и чрез то, что они привьются, как ветви к лозе, Христу, станут с ним, со Христом, одним существом, что есть как раз Церковь. Церковь – это есть такое дерево, это новое дерево. Первое Господь посадил в раю, а второе, через это семя, которое есть Иисус Христос, насадил в аду, в котором мы живем. Наша земная жизнь – это есть ад, потому что люди живут вне Бога. Место, где нет Бога – это есть ад.

И вот чтобы опять прорасти в жизнь вечную и наследовать Царство Небесное, нужно привиться к Церкви. Но чтобы привиться к Церкви нужно ее, собственно, найти. Потому что, как древние наши предки говорили, что «Храм, он не в брёвнах, а в рёбрах». То есть храм – это, архитектура у нас деревянная была в основном, а в ребрах, это значит там, внутри, внутри грудной клетки, там где сердце, где есть сердцевина, где есть наша душа. И, как Господь говорит: «Разве вы не знаете, что вы есть храм Святаго Духа?» Но это нельзя знать, так сказать, теоретически, в этом смысла никакого нет. Нужно это ощущать и этим жить, тогда это будет как раз тем, чего Господь от нас и ждет. А почему же наследовать Царствие? Какие же мы наследники, если Он Бог, а мы твари? Конечно, такие случаи бывают, в Америке, в Западной Европе, но мы воспринимаем это, как некое сумасшествие, когда некий человек завещает своему псу или коту свое состояние. Но и то, там назначается управляющая компания, а все равно – пес или кот, в течение жизни его обслуживают, лечат и так далее, а потом все равно это в какие-то фонды отдается. Это не то, что у кота есть семья и там по наследству это будет имение переходить, нет. Но и то воспринимается это, как некая дикость. А как же мы, будучи грешными людьми можем быть наследниками Отца Небесного? Через Христа. Если мы соединяемся со Христом, прививаемся к нему, к его Церкви, которая Им создана на Его же крови. А Христос есть Сын Божий. Он является наследником. А мы через Него, если мы становимся ему братьями и сестрами, мы являемся сонаследниками Ему. Но это наследство не кровное, хотя древние думали, что душа находится в крови, нет, это не кровное наследство. Это духовное. Поэтому чтобы быть сонаследником Христу, надо приобрести в течение этой жизни некоторые очень важные божественные душевные свойства.

И вот об этих свойствах Христос и говорит: «Ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, вы пришли ко Мне». Можно это продолжать: «Я был в скорби, вы Меня утешили; Я нуждался, вы Мне помогли; Меня обижали, вы меня защитили». Без конца этот список можно продолжать, потому что каждый день дает нам возможность проявить что-то, либо, такое, что является продуктом твоей души, доброе, либо злое и подлое и это, собственно, никуда не денешь. Тут же, это невозможно как-то пролицемерить или сыграть. Из злого сердца вырастает злое, из доброго – доброе. Можно как-то изображать из себя доброго и людей как-то ввести в заблуждение, но Бог-то знает, потому что очень важно какая мотивация. Одно дело, что человек творит какое-то добро, потому что он иначе не может, это его свойство, а другой человек, он просто свое зло хочет закамуфлировать этим показным добром, но для Бога сам поступок: одел раздетого – он ничтожен, тут, собственно кичиться нечем. Ну одел раздетого, прошло полгода, одежда износилась – надо другую. Поэтому, ну ты его одел, но через полгода нужда осталась или он был болен, ну хорошо, ты его посетил, он что, от этого выздоровел что ли? Все равно все умрут – и больные и здоровые, в чем смысл-то? А смысл только в том, что твое сердце – оно отзывается на это? Когда ты видишь, что есть такая возможность и человек нуждается,- ты согласен сделать эту бессмысленную вещь, как посещение больного? И что значит согласен? Даже не так, хочешь ли ты это делать или ты это делаешь через силу? Если ты это делаешь через силу, значит, ты хочешь быть христианином вопреки тому, что ты еще пока таковым не являешься. Ты хочешь войти во вкус этого христианского делания, это, как сказано у Иоанна Златоустого: «Бог и намерения целует», по-славянски, значит, приветствует. Бог приветствует это. Но это еще не христианство.

Христианство это тогда, когда человек только этим и занят, его не занимает так собственное самочувствие, свои дела какие-то свои встречи важные. Самая важная встреча, которая вообще на свете существует, это встреча человека и Бога. Все остальное вообще чепуха. Если этой встречи нет, то и жизнь – бессмыслица. Просто сущая бессмыслица! Не говоря о том, что это вообще вредная штука происходит, потому что все эти бессмыслицы, они весьма вредны, потому что пожирают время.

«Тогда праведники скажут Ему в ответ: Господи! А когда мы видели Тебя алчущим, и накормили? жаждущим, и напоили? когда видели Тебя странником, приняли Тебя? или нагим, и одели? когда мы видели Тебя больным, или в темнице, и пришли к Тебе? И Царь скажет им в ответ: истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне». Ты хочешь встретиться с Богом? Иди в темницу. И ты там его и увидишь. А где ты его увидишь? А на шконке будет, там, сидеть заключенный, а рядом с ним Христос сидит. Вот и все. Поэтому, посетив его, ты посетишь и Христа. И каждый из нас ведь может иметь этот опыт. Любое, когда человек что-то сделает действительно доброе и не на показ, и не по чувству долга: когда-то он ко мне пришел, ну теперь и я к нему приду, - а именно по движению души. И когда это произошло, все, посмотри в свое сердце и ты увидишь там нечто необыкновенное. Ты увидишь благодать Божию. И это и есть встреча с Богом. И только это – есть духовная жизнь. Это и есть как раз Суд Божий. Но этот Суд Божий только в эту секунду твоей жизни. Потому что спустя полчаса ты можешь разозлиться, кого-то обругать, на кого-то разобидеться, кому-то позавидовать, кого-то осудить, кому-то отомстить. И что? А Господь сказал: «В чем застану, в том и сужду». Страшный Суд – это не есть какое-то мгновение: вот, тебя потащат, то-то то-то с тобой сделают, тебя исследуют, все за и против взвесят, потом «посодють» - кого на 150 миллионов лет, кому и 200 тысяч хватит каких-то жаб глотать и сидеть на раскаленной сковородке – нет. Человек сам, в течение всей жизни, каждый день выбирает – либо я христианин, либо я сволочь. Всё. Другого нет.

Если ты пока еще не христианин, но хочешь быть христианином, тогда, скрипя сердце, давай, рубашечку снимай, поприще иди, просят – давай, неохота, жалко, ну, дай. Раз дал, два, десять тысяч дал. Раз. И всё потихоньку, а потом смотришь, как-то, это все вроде уже и не так жалко. Вроде уже даже как-то и весело, а даже смотришь – а в этом вообще какой-то смысл есть. И это гораздо блаженней, потому что ту радость, которую человек испытывает, когда дает, она побольше, чем то, когда приобретаешь, побольше. Почему? Она поглубже. Потому что она благодатного свойства. Когда человек вкусил что такое благодать Божия, как преподобный Серафим говорит: «Любой человек, любой, если ему на одну секунду дать ощутить Царствие Божие, он согласится тысячу лет, сам добровольно, стоять в яме полной червями, чтобы они непрестанно грызли его тело, для того, чтобы получить еще один миг». Вот, собственно, и всё. Но это в полноте благодать Божия.

Здесь же, как «Яко же можаху», на сколько человек может вместить. Это не сразу. Поэтому Страшный Суд – это не есть какое-то место, какое-то время, это есть человеческая жизнь. И не то, что каждый получает то, что он заслужил или не заслужил. У Бога нельзя ничего заслужить. Это просто смешно. Да и у человека-то довольно трудно заслужить. Потому что что такое люди? Люди – это неблагодарные твари. Которые всегда готовы пользоваться тем, что им дают и скорей на шею сесть и еще кряхтеть, что неудобно, мол, сидеть. Что, давай, иди аккуратно, не тряси, что ты, не видишь куда лезешь? И так далее. Совершенно забывая: ты на чьей шее-то вообще сидишь? Какие еще претензии? Человек – это такое неблагодарное свинское, такое, существо. Но понятно, что оставаясь в таком состоянии невозможно наследовать Царствие Божие. Поэтому нужно очень многое в себе изменить. Это изменение называется покаяние.

И поэтому перед Великим постом Святая Церковь ставит нас с помощью этих притч перед очень важными образами, чтобы мы задумались, чтобы мы помнили об этом, потому что притча очень наглядная. Господь ведь не спросит с нас за многое, что мы думаем из того, что мы делаем, что очень важно. Просто в течение жизни каждый человек приобретает определенные качества духовные. Некоторые эти качества несовместимы с Царствием Божиим. И если кто-то из нас не достигает Царствия Божия, не наследует его, то по собственному, личному выбору и больше ни по чему. Это собственный личный выбор. Не надо здесь Бога обвинять и говорить «Бог наказал». Нет. Хочешь – так, не хочешь – так. Остается только так. Другого нет. Либо – Царствие Божие, либо - преисподняя. И это выбор самого человека.

Так что говорится это не для того, чтобы нас как-то напугать, хотя неделя о Страшном Суде, но страх Божий – это не страх человеческий. Это - страх благоговения. Чем-то, что в твоей жизни, в твоем поведении, в твоем чувстве, в твоем отношении к людям, к своему служению, что не по-христиански. Если это не по-христиански – ты можешь себя оправдывать, приводить какие-то примеры, как-то отстаивать свою правоту, но это на человеческом суде. На божественном суде – это не имеет никакого смысла. Потому что господь знает не только тебя самого, но и знает весь твой род по отцу и по матери от тебя до Адама. И Господь прекрасно знает, что вот тут определенные обстоятельства были, тут другие, тут такое сочетание генов, тут такое. Господь все понимает. Нет более любящего и снисходительного судьи, чем Господь. И все равно это не Суд. Почему? Потому что нам Господь дал веру, понимаете? Любой, самый никчемный и плохенький человечишко, - а с помощью веры он может вообще горы двигать, горы! «Скажи горе сей: двигнись и ввергнись в море», и она пойдет и рухнет в море. Вот, что может вера. Нам дан такой дивный инструмент. Господь говорил: «Что двое или трое поросят у Меня во имя Мое - дам им». Не просто он сказал: - Ну я еще подумаю дать –не дать. Нет. Сказано: «Дам». Сказано: «Просите и отверзется вам».

Неужели вы, когда, вы такие злые люди, противные, ленивые, подлые, когда собственный сын скажет: «Пап, дай хлебушка», - мы в бумажечку завернем, в которой написано «хлеб», а там внутри будет камень: «На сын», чтоб он зубы сломал об это. Мы же так не делаем. Это только в детском саду или в песочнице мальчики положат что-то в бумажку: «Хочешь конфетку?» Потому что с ребенка трудно спрашивать, что он христианин. Ребенок – это пока еще сущий негодяй. Чтобы сделать из него христианина – надо его лет 20 учить, да не просто словами, а нужно, чтобы все вокруг еще пример показывали: как нужно делиться, как нужно прощать, как нужно девочку защищать, как нужно терпеть, когда упал. Это целое дело, которым нужно заниматься непрестанно. Как только ты выпустил из рук этот воспитательный процесс – так сразу ублюдочек и вырос. Потому что – грешные люди. Лебеда, она сама растет с крапивой. А если что доброе – это напашешься, навыдергиваешься, наудобряешься, наполиваешься. Да и попробуй один годик пропусти – что с твоим огородом будет? Как по новой! Как будто целину разработал. Также и с воспитанием детей. Это все очень и очень сложно.

Но Господь говорит: только так мы можем грех преодолеть. Поэтому он дал нам этот изумительный инструмент – веру Божию. Никому не дал. А нам – дал! Не потому, что мы лучше других. Нет. Потому что мы хуже других. Хуже нас - нет. Поэтому нам и дал. Чтобы, которые получше нас увидели: ну уж если такие никчёмненькие и то - какие они люди-то прекрасные оказывается! И тем, кто получше нас, тоже, может быть, захочется. Вот для чего. Потому что Он, как Отец, хочет нам же добра, но надо понимать: все люди взрослые, насильно мил не будешь, какими-то репрессиями любовь к себе не заслужишь. Поэтому Он нас выбрал, чтобы нас к этому поощрить, потому что мы немощь, ничего не можем. Талантов никаких у нас нет, какой-то мудрости, ума – нет. Какого-то широкого образования – нет. Каждый себе что-то такое небольшое коробчит в жизни, смешное. Поэтому нам, собственно, превозноситься до небес своими какими-то мнимыми дарованиями как-то не пристало.

И нам, этим никчёмным людям, Господь дает веру. Для чего? Ты можешь на поприще, хотя бы, святости жизни преуспеть. А это поважнее достижений каких-то космических, военных, математических, художественных. Это гораздо важнее. Как из всех музыкальных искусств нет ничего сложнее вокала. Почему? Играешь не на клавесине, а на себе самом. По клавесину: «чпок» - и звук тот же самый, что дядя Федя нажмет, что какой-нибудь из виртуозов нажмет. Звук один и тот же. А вот самому на себе! Поэтому так всегда, если есть какой-то певец – ну, один – два, один – два. Пианистов – это уже сотни, а, вот, вокалистов – один. А даже в наше время, вообще, ни одного. Просто – нет. Потому что это очень сложно. Орать – это еще многие могут, а вот петь – это, извините. Все очень и очень сложно. Поэтому быть Серафимом Саровским – не каждые сто лет рождаются такие люди. А спасти свою душу с помощью Божией – это возможно каждому, в чем нам Господи и помоги.