Александр Седых: Если бы сто лет назад произошло то, что сейчас происходит, народ настроился бы на покаяние. То, что Господь так устроил, это способ для нас задуматься, поэтому если кто-то исправит свою жизнь в духе Священного Писания, начнёт воспитывать детей по заповедям, считай, задача выполнена.

Прот. Дмитрий Смирнов: Если бы та ситуация в таком глобальном масштабе возникла сто лет назад и дальше вглубь веков, то да, нашу планету тогда населяли люди очень крепко верующие в Бога, конечно в разной степени. Когда что-то такое случалось, например, неурожай или землетрясение, люди понимали, что они вызвали гнев Божий. Современному человеку и в России, и в Европе, и там дальше, конечно, мысли о покаянии даже не приходят в голову. Люди воспринимают то, что во всех странах умирают от маленького существа, которое меньше мухи и клопа, как некую досадную случайность, хотя здесь есть над чем призадуматься. У верующего человека, естественно, возникает мысль, что Господь это попустил для того, чтобы люди немножко вспомнили о том, Кто создал вселенную, откуда мы появились на свет, чем мы отличаемся от обезьян, почему для большинства главное – деньги, хотя из-за этих денег и Христа распяли. Мы сейчас как раз находимся внутри Страстной седмицы, мы можем всё это услышать в Священном Писании. Начальство боится детей учить Закону Божию, родители всё это оберегают, мужчины боятся просто в церковь ходить – как бы чего не вышло, кто бы чего про них не сказал. Ситуация для меня совершенно очевидна. Это попущение Божие, может быть, не для того чтобы вразумить, потому что такие быстрые перевороты не происходят, но хотя бы кто-то задумается. С этим много надежд, это совпадает с моей сорокалетней деятельностью.

Александр Седых: Пасха в новых условиях – это испытание, экзамен Бога?

Прот. Дмитрий Смирнов: Любая тесная ситуация – испытание. Например, когда долго не приезжает троллейбус, или вместо творога подсовывают в магазине какую-то химию – это испытание. Жить в Москве, где миллионы людей – это же испытание. Погода – то снег, то солнце пополам с дождём – это испытание для тех, у кого метеозависимость. И это тоже испытание – кому сидеть дома, кому по клавишам стучать, вырабатывать себе пропуск, кому стоять в очереди в метро в обнимку, хотя говорят, что надо держать дистанцию полтора метра. Всё превращается в испытание. Так раньше у нас в России назывались экзамены. По латыни «экзамен» – это испытание. Так что Россия вместе со всеми другими странами проходит испытание, конечно. Даже если этот вирус придумали люди, всё равно Бог это попустил, потому что Он мог бы этого не допустить. С Эболой ведь ничего не вышло, хотя мы знаем, где находится лаборатория, откуда она вышла. Всё это известно любому читающему человеку. Так же и здесь – с той разницей, что здесь вроде пошло, но Господь смотрит, как мы реагируем, как мы относимся друг к другу, улучшается что-то в нашем сердце или наоборот, будем камни в автобус кидать.

Александр Седых: Впервые пасхальная служба пройдёт без прихожан. Какие слова Вы можете найти для верующих, ведь Бог в сердце каждого. В принципе, на этот вопрос Вы уже ответили.

Прот. Дмитрий Смирнов: То, что Бог в сердце каждого – это очень смелое утверждение. Это совсем не так. Люди мучаются в разных фобиях.

Александр Седых: В магазин я со своим ребёнком хожу, а вот в храм боюсь, боюсь ребёнка заразить.

Прот. Дмитрий Смирнов: Так в магазине же эффективней. А самое эффективное место заражения – это больница. Тут нарушена элементарная логика. Конечно, у нас таких Пасх не было никогда, тем более мы эти храмы из руин восстанавливали, потратили на это тридцать лет. И потом, Церковь отделена от государства. Это не мы придумали. Конечно, в храм сейчас приходит совершенно минимальное количество людей. Даже если придёт какая-то часть, мы всё равно будем служить – священники, дьяконы, хор будет петь. Если придёт два или двадцать человек, они в этом огромном пространстве не смогут заразиться, потому что храм у нас вмещает тысячу человек, но мы требуем, чтобы у всех были маски, чтобы всё было соблюдено. Вообще-то эта эпидемия – это не шутки.

Александр Седых: Мне чисто для себя интересно. Например, почему я не хочу идти в храм – во время того же Причастия нужно целовать крест, нужно потреблять кагор из одной ложки.

Прот. Дмитрий Смирнов: Ложка одна, но она потом погружается в спиртовой раствор, потом в воду, потом тщательно вытирается.

Александр Седых: Так после каждого человека?

Прот. Дмитрий Смирнов: Да. Такой был указ нашего священноначалия. Мы это быстро освоили, за двадцать секунд. Это было в истории русской, когда причащались люди во время чумы, холеры.

Александр Седых: Так совпало в России, что пик эпидемии пришёлся на Страстную неделю. Мне это совпадение кажется символичным. Можно ли надеяться, что после дня Светлого Христова Воскресения эпидемия должна пойти на спад? Ведь жизнь побеждает смерть.

Прот. Дмитрий Смирнов: Нам каждый день показывают график экспоненты. Как человек, имевший в прошлом отношение к математике, могу сказать, что там никакого намёка на то, что она заканчивает свой путь вверх, не видно. И потом, Пасха празднуется сорок дней, это не единое воскресенье. Мы не знаем, когда Господь решит. Может быть, Он с небес смотрит, что в наших мозгах происходит. С другой стороны, мы видим, что есть какие-то ошибочные действия, а потом ситуация исправляется. Значит люди, которые несут ответственность, действуют не просто из-за упрямства, а наоборот, очень даже правильно поступают. У нас никаких претензий нет. Хотя эксцессы попадаются, но это уже, как у нас модно говорить, человеческий фактор. Думать всегда трудней, чем что-то механически исполнять. Что такое грех? Грех – это то, что отделяет человека от Бога. А всё человечество, за исключением тех людей, которые в свои церкви ходят и им принадлежат, они осуществляют это либо полусознательно, либо вообще никак, довольствуются посещениями в праздники. На самом деле грех воюет против человека. Такие события, как эта эпидемия, как-то человека подводят к ценности жизни, к её смыслу. Во-первых, всё человечество аккуратно стремится к благоденствию: чтобы ничего не происходило, чтоб денег было вдоволь, чтобы если случайно заболел, тут же тебя вылечили бы и чтобы тебе это ничего не стоило. Получается так, что человечество играет в какие-то игрушки, кроме бедных стран, которые борются за существование. А рядом богатые. В Писании сказано: Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать (Рим. 15, 1). Надо такую придумать удочку, на которую люди могли бы рыбу ловить. Богатые и бедные существуют для чего? Чтобы богатый стал добрым, а не только равнодушно смотрел, потому что от этого душа портится. Человечество погрязло в грехах. Некоторые грехи я даже не могу перед камерой и назвать, потому что те люди, которые в этом купаются, бывают страшно возмущены, как удалось заметить. Хотя речь идёт не о них как о персонах, а о самих событиях. События ужасные. У нас в стране грабят стариков, просто мошенничают. До какого уровня падения можно дойти? Я уже не говорю об абортах. Страна убивает за счёт государства своих собственных граждан. Это даже не безумие, а что-то вообще за гранью. Люди вообще не задумываются, что совершаются убийства собственных детей. Ни одна волчица так не поступит, ни одна тигрица, ни один жираф, только человек. А он же школу среднюю оканчивает. Кто ему что скажет? Этому надо учить. А пьянство, а наркомания, а хамство детей в отношении родителей и учителей – это как? Можно до следующего четверга перечислять. Этим заражены все страны, за исключением групп людей, которые именуются Церковью, которые пытаются с этим бороться. Успешно или неуспешно. Любые инструменты, даже телевидение, могут быть направлены на то, чтобы сеять разумное, доброе, вечное, а с другой стороны на подсчёт трупов. Сериал начинается с фразы: «Ой, у нас труп». Один труп, второй, шесть серий подряд – дюжина трупов. Давно ещё подсчитано в Америке, что сколько трупов на экране, столько же пропорционально и на улице. Спрашивается, зачем? С какой целью? Цель только одна – заработать деньги, чтобы люди включали, чтобы показать длинную рекламу, мучительную совершенно. Чем больше в ней мучения, тем скорей она врежется в память, чтобы там что-то продать, какую-то очередную дрянь химическую. Так во всём. Всё посвящено зарабатыванию денег. Гениальное русское изобретение – телевидение, но для чего оно работает? Всякие передачи, «Дом-2», «Давай поженимся». Это просто неприлично. А ведь можно создавать очень приличные вещи. Наш и русский, и советский кинематограф давал такие образцы, которые очеловечивали, а сейчас расчеловечивают. Опять, зачем? Какое назидание для молодых людей? Что в интернете творится, это вообще площадная ругань. Если кто вдруг задумается, почему эпидемия, так мы, если честно, ничего другого не заслужили как вершина творения Бога.

Александр Седых: Я могу предположить, что это своеобразный Великий потоп? Найдётся Ной?

Прот. Дмитрий Смирнов: Да, Вы абсолютно правы.

Александр Седых: До этого я об этом не думал, но после Вашей беседы задумался. Грубо говоря, это только начало.

Прот. Дмитрий Смирнов: Конечно, только другая форма, не такая тотальная гибель человечества. Тогда было только начало, но уже и в то время люди озверели. Хам показал отношение к отцу родному и так далее. Если бы Николаю II сказали, что придёт время, через сто лет после твоей смерти, когда в России полиция будет больше, чем армия, он сказал бы: «Да вы что, смеётесь что ли?» Но такое огромное количество полицейских необходимо нам сейчас, чтобы сдержать этот грех, хотя бы чтобы он не принимал формы откровенного убийства и бессовестнейшего грабежа повсюду и стариков, и женщин, и всех остальных. Да ещё торговля наркотиками, которая тоже убийство людей. А во времена правления Николая II никто бы в это не поверил. Полицейских было гораздо меньше. А теперь требуется огромная структура. Министерство внутренних дел занимается исключительно тем, чтобы это зло сдерживать. Если это будет расти, мы придём к тому, что милиционеров будет больше, чем тех, кто зарабатывает им на форму, на жалование. Такая тенденция есть, даже с детской преступностью. Меня, как человека, который профессионально этим занимался, это не то, что беспокоит, мне это спать не даёт. Но всё стоит на месте. Вместо того чтобы взять эту огромную организацию под названием телевидение с его огромным количеством каналов и отстроить только на добро.

Александр Седых: На добре много не заработаешь.

Прот. Дмитрий Смирнов: Представьте себе, на коммунизме тоже много не заработаешь, но когда у нас было два канала, все смотрели только их. Потом, можно же закрывать для молодёжи до 21 года интернет, оставить исключительно учебные программы.

Александр Седых: Лично моё мнение, я бы до 30 лет закрывал бы.

Прот. Дмитрий Смирнов: Официально 21 год – совершеннолетие. Вообще, если учесть, что теперешняя молодёжь инфантильна, они ещё действительно как дети в 30 лет, то конечно, Вы правы. Хотя бы так. За 21 год всё-таки можно чему-то научить – здороваться, мыть руки, не хамить взрослым на улице, внушить отвращение к табаку. Почему мы должны так заботиться об этих торговых баронах, которые торгуют смертью? Никак по-другому, кроме как с помощью Божией и нравственности, мы из этого не выберемся. Если не выберемся, то вымрем, как мамонты. Господь показывает.

Александр Седых: Спасибо большое.

Прот. Дмитрий Смирнов: Рад стараться, обращайтесь.