Прот. Димитрий Смирнов: Я очень рад приветствовать дорогих гостей и старых друзей. Тот наш диалог, который мы записали в прошлый раз, у нашей публики пользовался очень большим успехом. На предстоящем Конгрессе есть очень много тем, которые многих беспокоят и в России, и в Америке, и в Европе. Поэтому мы исполнены всяческих надежд, и мы видим, как каждый форум, который проводит Мировой Конгресс Семей, даёт такой большой импульс. Так что добро пожаловать!

Майкл с таким напряжением смотрит. Вы всё понимаете?

Майкл Донелли: Я понимаю немного.

Прот. Димитрий Смирнов: А, даже по-русски!

Майкл Донелли: Да, по-русски, я говорю по-русски очень немного.

Прот. Димитрий Смирнов: Беллиссимо! Но тему улавливаете.

Майкл Донелли: Я изучал один год...

Прот. Димитрий Смирнов: Ну хорошо. Ну вот, мы готовы. Павел, Вам слово.

Павел Парфентьев: Ну тогда, наверное, проведём встречу примерно в том же формате, в каком и в прошлый раз с французской делегацией общались...

Прот. Димитрий Смирнов: Ну можно и так.

Павел Парфентьев предлагает всем представиться и рассказать немного о себе

Дженис Крауз: Меня зовут Дженис Крауз, я из Вашингтона (округ Колумбия), и я там уже около 20 лет, что довольно необычно, обычно люди приезжают-уезжают. У меня было научное прошлое, но когда я приехала в Вашингтон, я стала участвовать в политике. И теперь я писатель. Выступаю, и у меня две книги на тему семьи — «Дети в зоне риска» и «Брак имеет значение» — и обе они посвящены проблемам, в которые в Америке попадают дети, когда наблюдается упадок брака. У нас с Гилом двое детей. Наша дочь возглавляет организацию по борьбе за жизнь, а наш сын — инженер. И у нас семеро внуков.

Гилберт Крауз: Я Гилберт, и я путешествую со своей женой. Я работаю в Департаменте здравоохранения США, и мне иногда стыдно, ведь я имею доступ ко всем данным, которые нам бывают необходимы...

Дон Федер: Меня зовут Дон Федер, я директор по коммуникациям Всемирного Конгресса Семей, но из-за санкций я здесь нахожусь в личном качестве, на протяжении многих лет я был журналистом, я участвую в работе Конгресса Семей с 1999 года, со времени нашего второго конгресса в Женеве. Я стал антикоммунистом в 1962 году...

Прот. Димитрий Смирнов: А до этого?

Дон Федер: А, неважно... Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду выступать в Кремле, я бы не поверил. Как и большинство, как все вы, я страдаю страстью к семье. Мы с женой состоим в браке уже 45 лет, у нас четверо детей и трое внуков. Я думаю, что для людей, которые любят семью и хотят её защитить, важно работать поверх границ.

Илиас Куби: Меня зовут Илиас Куби, я прежде всего путешествую со своей мамой, Габриэлой Куби. Я инженер. Как будущий отец я очевидным образом очень заинтересован в этой теме, я слушаю и рад здесь быть.

Прот. Димитрий Смирнов: Вы женаты?

Илиас Куби: Пока нет.

Прот. Димитрий Смирнов: Почему?

Габриэла Куби: Пожалуйста помолитесь за него.

Майкл Донелли: Пока только первые шаги.

Илиас Куби: Первые шаги.

Прот. Димитрий Смирнов: Научная подготовка?

Алехандра Фабрис: Меня зовут Алехандра Фабрис, я советник по межкультурным проблемам в «Citizen go» (это тот проект, о котором я говорил - прим. Павла Парфентьева). Я также автор, пишу статьи и посты в блог для сайта Views&Values, который здесь, в Москве, находится. Ещё я художник и дизайнер и театральная актриса. И у меня есть друзья, с которыми я участвую в такой межрелигиозной сети, которая существует для того, чтобы продвигать позитивные ценности, чтобы общими усилиями останавливать воинствующую секуляризацию, и продвигать позитивные ценности подобные семье.

Майкл Донелли: Меня зовут Михаил. Хочу поблагодарить моего друга Павла за организацию этой встречи, и за ваше гостеприимство, доброту, за то, что вы принимаете нас сегодня. Я отец семерых детей. Это моя самая главная квалификация. Для меня здесь быть и выступать — это очень важный и интересный опыт, потому что 30 лет назад я служил в американской армии, нас учили, как сражаться с российскими солдатами на полях военных сражений...

Прот. Димитрий Смирнов: Это бесполезно. Лучше рожать детей.

Майкл Донелли: Но сейчас я приехал не как противник, а как человек, который помогает продвигать определённые темы. И я благодарю Бога за те перемены, которые произошли в России за последние 30 лет и которые Бог помог произвести. Многое ещё нужно сделать. Но на фоне всего происходящего в истории мы, конечно, должны признавать тот труд, который уже был проделан. Перехватывает дыхание. Я работаю в организации, которая называется Home School Legal Defense Association (Лига по защите домашнего образования), и мы защищаем права родителей в области образования. Я ответственен за глобальные связи. Мы в судах в Америке и некоторых других странах защищаем права родителей, преимущественно в области образования, но у нас всё более возрастает обеспокоенность тем, как правительства в различных странах вмешиваются насильственно в область родительского авторитета. Поэтому я благодарю вас за сегодняшнее приглашение быть здесь, и я очень рад участвовать в этом разговоре. Очень приятно.

Прот. Димитрий Смирнов: Да, спасибо. Это тема, которая нас с каждым годом интересует всё больше и больше. И, конечно, американский опыт здесь очень ценен.

Майкл Донелли: Мы счастливы возможности разделить этот вопрос с вами.

Прот. Димитрий Смирнов: Теперь госпожа Куби...

Габриэла Куби: Меня зовут Габриэла Куби, я в России первый раз, и я восхищена многими вещами, которые происходят, и чувствую, что происходящие события имеют историческое значение. Что характерно, мой отец был писатель левых взглядов, и он по этой причине ездил в Москву, писал, и за это на него нападали дома, а сейчас я католический писатель, который тоже едет в Москву, и за это тоже подвергаюсь нападениям дома, в Германии. Тоже подвергаюсь нападкам. Так что времена меняются. Я стала католичкой в 1997 году, достаточно поздно в моей жизни. По основному образованию я социолог, и вскоре после моего обращения я поняла, что сексуальность — это та область, в которой дьявол подвергает атакам мир, и я пишу на эти темы с 2003 года. В 2006 году я опубликовала книгу, которая называется «Гендерная революция», и подзаголовок — «Релятивизм в действии». Вряд ли релятивизм может пойти дальше, чем утверждать, что вы можете выбирать свой пол, какой вы хотите. И я опубликовала также книгу, она называется «Глобальная сексуальная революция», и подзаголовок — «Разрушение свободы во имя свободы», и она опубликована уже в шести восточно-европейских странах. Я путешествую по разным странам, думаю, что в этом году это будет уже около 12 стран, везде выступаю, говорю: «Вы посмотрите, это опасно, что происходит!» Я работаю как единичный голос, от своего собственного имени, но кажется, что другая сторона обнаружила, что я достаточно серьёзный враг. Я хочу также упомянуть знакомую Павла, мою дочь Софию Куби, и я очень горда ею, как впрочем и другими своими детьми (у меня их трое), она работает в Брюсселе, руководя организацией «European Dignity Watch»* («Наблюдение за европейским достоинством» — буквальный перевод). Она тоже сюда приглашена, и очень сильно сожалеет, что не смогла здесь быть. (*«European Dignity Watch» - это организация, которая в Брюсселе работает преимущественно с Европейским парламентом, тоже защищая достоинство человека в его христианском понимании, право на жизнь, семью, брак между мужчиной и женщиной и так далее. Это наши хорошие коллеги в Европе — пояснение от Павла Парфентьева). Я единственный человек, наверное, в этой комнате и, возможно, вообще во всей конференции, (хотя, наверное, всё-таки нет), который разведён, к сожалению. Моё обращение к христианству произошло через неделю после моего расторжения брака и с этого времени я многому научилась, многое поняла и работаю с тех пор в этой области. Может быть из другой истории, из другой ситуации, не как у семей здесь, делюсь тем опытом и тем пониманием того опасного, что происходит. И я хотела бы отметить, что с моей точки зрения, наиболее опасным является сексуализация детей, и это происходит с использованием совершенно невероятных стратегий невероятного содержания, которые предлагаются нашим детям. И я считаю, что то, что происходит сейчас — это битва за следующее поколение. Спасибо.

Прот. Димитрий Смирнов (обращаясь к Павлу Парфентьеву): Теперь пришла очередь Вам представиться, не все Вас знают.

Павел Парфентьев: На русском или на английском?

Прот. Димитрий Смирнов: На английском.

Павел Парфентьев: Что ж, отец Димитрий попросил меня представиться. Большинство из вас встречались со мной раньше, но тем не менее... Что ж, меня зовут Павел Парфентьев, и я тут в России работаю в Патриаршей комиссии по вопросам семьи в качестве приглашённого эксперта, сам я католик, до того, как я стал участвовать в работе Комиссия я активно работал в области защиты родительских прав и права на жизнь с момента зачатия, я возглавляю российскую НКО "За права семьи", и ещё я директор аналитического центра familypolicy.ru, который одновременно является как бы аналитическим отделом всех тех организаций, которые я упомянул. Еще одна организация — Demography Foundation, один из основателей которой — это отец Димитрий, второй — отец Максим Обухов, а третий Алексей Комов, которого вы тоже знаете. Мы работаем и в России, и в остальном мире с целью защиты самых главных ценностей человечества — семьи и отношений внутри семьи между родителями и детьми.

Прот. Димитрий Смирнов: Спасибо, Павел.

Ну, теперь Вы. (обращаясь к Марине Косаревой)

Марина Косарева: Меня зовут Марина, я работаю в нашей православной гимназии, которая является детищем отца Димитрия, преподаю там английский, я приглашена в качестве переводчика, но я не профессиональный переводчик, я просто учитель, но если я могу помочь, то буду только рада...

Прот. Димитрий Смирнов: Марина вообще не знает языка, это случайно...

Ну, теперь, отец Максим, ты можешь тоже по-английски?

Прот. Максим Обухов: Я работаю с о. Димитрием более 20 лет в области защиты семьи. 20 лет назад это была просто личная инициатива, мы собрали тогда группу единомышленников, а теперь это уже семейный отдел Русской Православной Церкви. Есть какие то изменения, хотелось бы конечно большего. Я женат, священник, у меня восемь детей. Я благодарен, что вы пришли сюда

Прот. Димитрий Смирнов (Майклу Донелли): Это лучше. (Имея в виду, что восемь детей лучше, чем семь у Майкла)

Майкл Донелли: Только на одного лучше.

Павел Парфентьев: Может быть, тогда коротко рассказать о нашей Комиссии?

Прот. Димитрий Смирнов: А? Да. Я как бы... Дженис меня помнит, я рад, но всё равно... Меня зовут Дмитрий Смирнов, я священник, уже 35 лет, 15 лет был главным капелланом России, а сейчас вышел в отставку, и все силы теперь обратил на Патриаршую комиссию по вопросам семьи. Я очень благодарен нашему Патриарху, что он меня назначил заниматься именно этим делом, которое я не упускал из внимания последние 30 лет. Те процессы, которые в мире происходят, естественно, затрагивают и Россию, потому что железного занавеса уже нет, и есть Интернет, и те инфекции, которые существуют в мире, в частности, о которых госпожа Куби написала в своих книгах (я надеюсь, мы их прочтём), затрагивают и Россию. В России, в отличие от Запада, такая проблема: с одной стороны, сам народ не заражён этими идеями, которые успешно развиваются, как инфекции, на Западе, а с другой стороны, народ к этому не готов, потому что нет никакого иммунитета. Поэтому, как я уже говорил, американский и европейский опыт нам чрезвычайно важен и нужен, и мы надеемся, что столкновение с этими тенденциями пройдёт менее болезненно, чем на Западе.

Ну вот, теперь, если угодно, я готов и на ваши вопросы, если такие возникнут, ответить и кое-что готов спросить у каждого из вас, поэтому начинаем наше общение.

Дон Федер: Отец Димитрий, проблема, которой очень сильно озабочен Всемирный Конгресс Семей и я лично, одна из наиболее вызывающих нашу озабоченность — это снижение уровня рождаемости. Я выступал на двух демографических саммитах в России — один в Москве, один в Ульяновске. Я знаю, что российское правительство реализует различные программы, направленные на то, чтобы поощрять большие семьи. Но я дошёл в своих изысканиях, что поощрение религии — это самая лучшая вещь, которую мы можем сделать, чтобы поощрять большие семьи. Также из опыта мы знаем, что люди, которые являются верующими и активно вовлечены в церковную жизнь в России, в среднем имеют больше детей, чем неверующие люди.

Прот. Димитрий Смирнов: Это безусловно, и, конечно, если бы мы имели непосредственное влияние на руководителей страны, то мы во многом бы изменили внутреннюю политику. Хотя, по сравнению с тем, что мы имели при советской власти, сейчас, наблюдаются огромные сдвиги.

Павел Парфентьев: Отвечая на Ваш вопрос, Дон, хочу добавить к тому, что сказал отец Димитрий. Хочу рассказать об исследовании, которое провёл профессор Антонов, которое показало, что семьи глубоко верующих имеют больше детей, чем семьи людей неверующих, а семьи людей формально верующих имеют меньше детей, чем даже семьи неверующих.

Прот. Димитрий Смирнов: Поэтому те меры, которые существуют, нами приветствуются, но их объём, конечно, никак нас не может удовлетворить, особенно многодетных отцов. У нас очень трудно жить многодетным семьям. Чрезвычайно трудно. У нас всего в стране три процента многодетных семей, и многодетной семья считается уже имеющая трёх детей. И, конечно, в связи с этим существует ещё такая проблема для христианских народов, что именно христианское население уменьшается. Именно основа нашей культуры, и русской, и европейской, и американской, это всё-таки Евангелие. Но неделю назад мы, например, узнали, что Мохаммедов рождается в Норвегии уже больше, чем всех остальных.

Дон Федер: Это также справедливо для Франции и Британии для новорожденных.

Прот. Димитрий Смирнов: Да, именно для новорожденных. Это тоже проблема очень серьёзная. Это и исчезновение ментальности, и основы всей европейской жизни. Получается так, что европейцы создали эту прекраснейшую культуру, и теперь она потихонечку будет исчезать, а в обмен — всякие новые модные гендерные течения.

Дон Федер: Отец Димитрий, Вы сказали, что христианское население в России тоже уменьшается. Это связано ли с тем, что молодёжь больше заинтересована в секулярных вещах, чем в религии, проявляет больший интерес к таким мирским медиа и так далее...

Прот. Димитрий Смирнов: Безусловно, потому что когда Христос пришёл на нашу землю, Он совершенно был в равных условиях по отношению и к Римской власти, и к местному самоуправлению. Он говорил, и они говорили. А сейчас существует очень мощная и антицерковная пропаганда, существует и кинематограф, и спорт, и государственные образовательные программы, где по некоторым предметам детям рассказывают просто ненаучную чушь. И поэтому Церковь не может конкурировать вот с медиа-монстрами.

Дон Федер: В школах в России не преподаётся религия?

Прот. Димитрий Смирнов: Религия нет. Преподаётся один предмет, который именуется основы православной культуры, также исламской. То есть это фактически не преподавание религии, а это есть такое некоторое знакомство, некоторое введение в тематику. И это только в младших классах. Вот, поэтому, конечно, перед нами огромное поприще. Мы знаем, какие подходы есть для решения этих проблем, но, понятное дело, что мы не справляемся ещё по одной причине. Потому что, если сто лет назад у нас было 300 тысяч священников, то сейчас на то же количество народа только 30. В десять раз меньше, потому что те были просто физически уничтожены коммунистами. А до революции всё начальное образование было в руках Церкви.

Габриэла Куби: В западных средствах массовых информации говорится, что российский президент очень сильно поддерживает Православную Церковь. И в связи с этим у меня вопрос: то, что сейчас религия не преподаётся во всех школах — это только следствие недостаточного количества священников или этому также препятствуют политики?

Прот. Димитрий Смирнов: Политики этому тоже препятствуют, и многие, потому что совсем не все политики в этой поддержке нашим президентом Церкви участвуют. И до сих пор в отношениях Церкви и государства есть очень серьёзные проблемы. Более 90 процентов храмов Русской Православной Церкви принадлежат государству, а не Церкви. Если бы Путин был император, он бы мог усилием воли этот вопрос решить в пользу Церкви, но в силу того, что он должен по английской традиции опираться на демократические институты, то это, конечно, никак не может получиться, и поэтому мы вынуждены эту ситуацию ещё, я думаю, долго терпеть, а может, это навсегда. Может быть, это смешно для людей, которые выросли в этой традиции, ну а нам, русским, это не смешно, потому что мы жили триста и последние сто лет во вполне императорской традиции. Поэтому обычный средний россиянин думает: «Ну когда же это всё кончится?!» Английские сапоги не налезают на русскую ногу. Сложная ситуация.

Майкл Донелли: Захватывающая история. Культурный вопрос.

Прот. Димитрий Смирнов: Нас он захватил полностью. Потому что на нашу почву это так же искусственно привнесено, как и коммунизм. Поэтому народ, а вместе с ним и вся Церковь, мы от этого страдаем.

Гилберт Крауз: В США очень многие из наших церквей вступили в компромисс с языческой культурой. И нам нужна стратегия для того, чтобы наши церкви вернуть к фундаментальной истине. У вас в России есть такая стратегия, которая может быть полезна для нас?

Прот. Димитрий Смирнов: Отличие восточного христианства от американского заключается в том, что для нас главное в этом — именно стоять на тех догматических основах, которые были выработаны ещё в эпоху Вселенских Соборов. Поэтому любой реформатор, который объявится у нас в стране и выдвинет какие-то слоганы в пользу таких вещей, которые модны на Западе, сразу потеряет почву под ногами, потому что за ним никто не пойдёт. Поэтому для нас очень важны принципы неразделённого христианства, я имею в виду Великого Раскола Востока и Запада.

Майкл Донелли: Вы можете пояснить это?

Прот. Димитрий Смирнов: Могу. В Символе Веры, который исповедуют все христиане, есть такой член: «Верую во едину, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Поэтому мы не можем как-то вот воспринять эти модные течения, которые могут существовать в обществе. И в этой связи православие является во многих смыслах гарантией подлинного христианства.

Гилберт Крауз: О чём говорим? О богословии, об организации церковной?

Прот. Димитрий Смирнов: Обо всём. Это и литургия, и... Церковная организация немного в процессе истории меняется. Но не посягая на принципы. Ну, например, трёхчастная иерархия...

Габриэла Куби: Как Вы считаете, вот этот Раскол между нашими (Католической и Православной) Церквями, который произошёл в прошлом, он сейчас мешает сотрудничеству, или Вы полагаете, что истинные христиане во всех конфессиях должны сотрудничать друг с другом.

Прот. Димитрий Смирнов: Ну, во-первых, я хочу сказать, что совершенно не мешает. Я, например, как мне кажется, нахожусь в идеальных отношениях с монсеньором Палья, который занимает такую же должность в Ватикане, как я в Москве. Павел не только мой сотрудник, а я его просто как человека нежно люблю. Я считаю, что Павел как раз из тех людей, которые являют обычный природный русский ум. Я ещё даже не нашёл времени, чтобы с ним поговорить вообще о православии и католицизме. Наша северная столица — такой экуменический город, Невский проспект уставлен буддистскими дацанами, мечетями.

Павел Парфентьев: Дацан в другом месте.

Прот. Димитрий Смирнов: В другом? Виноват. Вот, лютеранскими кирхами... Может быть, эта дивная архитектура так повлияла на Павла, но я ещё пока об этом не знаю.

А такие темы, конечно, богословие осмысляет. Осмысляет всё то, что Бог сказал о семье. Но всё-таки это основа, это существовало ещё до создания Церкви Христом. Поэтому мы здесь можем найти и находим точки соприкосновения даже с мусульманами. Существует в нашей мусульманской общественности, например, целые ролики, состоящие из текстов, которые я говорил в храме на проповеди. И поэтому меня мусульмане везде останавливают на улице, хотят со мной фотографироваться. Ещё ни один иудей не сказал, что мы говорим нечто, что противоречит Закону и Пророкам, причём разных иудейских направлений.

Дон Федер: В том, что касается семьи?

Прот. Димитрий Смирнов: Да, в том, что касается семьи. Иногда с православным труднее найти общий язык, чем с каким-нибудь человеком, который имеет представление о Библии.

Майкл Донелли: Я очень рад был услышать Ваш комментарий относительно того, что семья — это та сущность, та община, которая фундаментальна, существовавшая ещё даже до того, как появилась Церковь.

Прот. Димитрий Смирнов: Если есть время и угодно, могу даже просто в течение пяти минут рассказать о том, что такое семья с точки зрения нашего Создателя, потому что это как-то уходит из сознания. И даже могу рассказать, в чём опасность этой ранней сексуализации детей.

Майкл Донелли: Если нет других вопросов, то, конечно, если Вы хотите попроповедовать, но только если это действительно займёт лишь пять минут...

Прот. Димитрий Смирнов: Нет, Майкл, дело в том, что то, что для меня уже решено, это мне не так интересно, как услышать вас.

Майкл Донелли: Мне было бы очень интересно услышать позицию, мнение Православной Церкви в вопросах, касающихся образования, прежде всего то, что касается семейного образования, обучения детей родителями дома, вообще роли родителей в образовании и роли государства в образовании.

Прот. Димитрий Смирнов: Ну, пожалуйста. Только я вынужден оговориться: мнение любого, даже очень симпатичного священника — это не мнение Церкви.

Майкл Донелли: А так, чтобы и то, и то?

Прот. Димитрий Смирнов: От имени Церкви может в данном случае выступать Патриарх, Священный Синод, Архиерейский Собор и человек, который возглавляет Учебный комитет в Церкви. Но так как я постоянно общаюсь и со Святейшим Патриархом, и с архиепископом Евгением, который возглавляет этот Комитет, и даже участвую в разработке общецерковных документов по этой теме, в меру скромной компетенции я могу сказать следующее. Во-первых, мы полностью поддерживаем домашнее образование. Но в силу коммунистической традиции у нас в России это движение не существует, и есть только единичные случаи. Сам я, будучи по первой профессии педагогом, вообще сторонник того, чтобы детей отдавали в школу не раньше девяти лет. А из тех родителей, которые в состоянии дать своим детям домашнее образование, нужно создавать такое движение. Я считаю, что самый прекрасный труд на земле — это воспитание и образование собственных детей. И вот, последние годы жизни, более 20 лет, я как раз этим и занимаюсь. Натренировавшись на собственной единственной дочери, я здесь на приходе создал 11-летнюю школу и три детских дома, где мы как раз и занимаемся и воспитанием, и образованием детей. И, я считаю, эффективнейший результат. Он гораздо, ну просто в десятки раз, превышает тот результат, который достигает государство. А это всего лишь церковное учреждение, не получающее от государства никакой дотации. Поэтому я думаю, что если среди родителей организовать движение по домашнему образованию и воспитанию детей, то вообще IQ нашего населения может возрасти сильно. Яркий представитель — отец Максим. Восемь детей, и они поступают в лучшие ВУЗы. Так что это очень эффективно. А то, как у нас устроена школа (кое-что я слышал и про американскую школу), это не может дать такого результата. Я имею в виду школы для народа. Конечно, богатые люди имеют возможность устроить своё дитя в дорогую школу, но там, в этих «best schools» существуют свои социальные инфекции, которые очень вредно могут влиять на душу. А для нас важно, чтобы человек, имеющий доступ к детям, по своему внутреннему устроению был настоящим христианином...