Ваше Высокопреосвященство, дорогие отцы, матери и все, здесь присутствующие!

У Григория Двоеслова есть такая книга, называется «О должностях пресвитерских». Есть есть ряд таких вещей, которые каждый священник, пресвитер Церкви должен понимать и обязан ощущать своё долженствование в этом направлении своего служения, данного от Господа. На протяжении 70 лет Церковь была гонима, а потом уже когда гонение прекратилось, по инерции Церковь была всячески сдерживаема. Ну, например, если в те времена организовать на приходе воскресную школу, можно было сесть в тюрьму. Я сам был знаком с одним священником, который отсидел за то, что он у себя сделал воскресную школу полулегальную. И духовенство было в определённом ключе воспитано. Под духовенством я подразумеваю не только священников, но и епископат, потому что всё контролировалось специальными службами, и государство в лице Церкви видело себе конкурента. Все прекрасно понимают, что вера – от слышания, а слышание – от слова Божия (Рим. 10, 17). И коммунистическая религия понимала преимущество веры христианской перед коммунистической, поэтому сначала была попытка полностью стереть Церковь с лица земли, но тут в этом направлении Гитлер помог, потому что он на оккупированной территории открыл 10 тысяч храмов. Не сам он, конечно, он совсем не был христианином, но для того, чтобы расположить к себе население, разрешали открывать храмы. И к 1943 году, когда наступило такое вот положение на фронтах – либо они, либо мы – Сталин решил, что такой ресурс, как вера людская, нужно, говоря по-военному, задействовать. Был распущен Союз воинствующих безбожников, Сталин в Кремле по своему обыкновению ночью собрал трёх митрополитов. Они только трое и были на свободе, остальные все сидели в тюрьме или уже были расстреляны. И вот, решил Церкви дать какую-то минимальную свободу. И начали церкви открывать уже на нашей русской территории. Это было социалистическое соревнование. Сталин даже сказал митрополиту Сергию, митрополиту Алексею и митрополиту Николаю о том, надо готовить собор, выбирать Патриарха, потому что после того, как Патриарха Тихона отравили, Церковь была без Святейшего Патриарха. Он говорит, что надо готовить собор. Сколько для этого нужно? Месяц-два-три. Сталин говорит: «А нельзя ли нам большевистскими методами?», и через день собор собрали. Откуда собрали? Из лагерей. В лагерях оставалось несколько архиереев, среди них такие известные, как владыка Войно-Ясенецкий. Для того, чтобы провести собор, избрали тогда Патриарха Сергия, который целый год правил Церковью уже как Патриарх. И остановилось уничтожение храмов. А до войны оставалось храмов на весь СССР всего сто штук. Меньше, чем в Царицыне сейчас. Можно себе представить, на весь СССР. Так что не было бы счастья, да несчастье помогло. Но после этого уже при хрущёвском гонении, которое было в общем-то бескровным, священников сажали, но не убивали, Хрущёв закрыл 10 тысяч церквей. Сколько Гитлер открыл, столько Хрущёв закрыл, а вот Сталин открыл шесть тысяч, и вот они при Брежневе сохранялись, было шесть тысяч церквей. Ну и понятно, что это минимум, который ну никак не может устроить такую большую державу, как Россия. Сейчас уже мы почти достигли цифры 30 тысяч. За эти последние 20 лет и монастырей много открыли, чуть больше половины того, что было в Российской империи. И храмов тоже, можете посмотреть, во сколько раз стало больше.

Для чего это говорю? Сейчас советской власти нет, коммунистическая религия в загоне, осталось только какое-то количество последователей, уже не очень молодых людей. В среде молодёжи, хотя и есть коммунистическое движение, но оно широко пока ещё не распространено. Понятно, находятся приверженцы, но угрозы Церкви от них нет. Надо понимать, что жить внутри Церкви таким же образом, как будто мы живём под гнётом враждебной нам религиозности, нам нет никакой нужды. Церковь по замыслу должна быть воинствующей, по замыслу Божию. Но война эта не против плоти и крови, не против людей, а за людей, за их сердца, за их умы. И вот, Святейший Патриарх Кирилл благодаря своей энергии, уму, образованию и мужеству со своими ближайшими сподвижниками за это взялся, поддерживаемый Священным Синодом. И эта активизация началась с решения давней проблемы, которой уже не один век – уменьшение епархии. Особенно в тот период, когда ездили не на самолётах, а на лошадях. Ни один архиерей реально не мог объездить всю свою епархию на лошади. А сейчас, когда уже и в Сибири возникли епархии, даже и на самолёте невозможно посетить храм. А вот при уменьшении епархии каждый архиерей озабочен тем, чтобы свою епархию поднимать, и мы видим резкое увеличение и строительства храмов, и рукоположения духовенства, и жизнь церковная начала ещё более оживать, мы должны использовать это время. Первые 20 лет мы были озабочены реставрацией храмов, и много на это ушло сил, и возникли и воскресные школы, сестричества, братства, церковная жизнь очень оживилась. Возникли и в епархиях, и даже при храмах иконописные мастерские, хоровое движение внутри Церкви, то есть многие обходятся уже своими силами без наёмных хоров, и так далее. То есть Церковь стала оживать. Но и этого недостаточно. Нужно, чтобы Церковь исполняла своё служение, которое в чём заключается? Священник должен быть совершителем богослужения, это никогда в Церкви не прерывается, потому что Евхаристия, как Иоанн Кронштадтский говорил, это ось всего мира. Нет Евхаристии – нет Церкви. Поэтому и зашла речь о евхаристических общинах. Но Церковь и ещё и проповедует Христа, и причём распятого. Церковь существует для того, чтобы людей обратить ко Христу. И Церковь должна обязательно миссионерствовать. Если мы будем, как заставляла нас советская власть, ограничить своё слово только пределами храма, то, конечно, дело не сдвинется, потому что наша проповедь обращена только на людей, которые уже пришли ко Христу. Но вспомним апостолов, например, или многие великих даже российских миссионеров-проповедников равноапостольных, начиная с Ольги и заканчивая Николаем Касаткиным, архиепископом, который просветил Японию, или апостола Америки, Аляски, Сибири, митрополита впоследствии Московского Иннокентия Попова-Вениаминова. Они обратили десятки тысяч людей, совершая тогда ещё на лошадях огромные миссионерские поездки, которые вполне по своему масштабу превосходят труды даже апостола Павла, и по результату, которого удалось достичь. Японская Церковь Православная до сих пор существует, никуда она не исчезла, дело это Божие продолжается, и те народы, которые Владыка Иннокентий просветил светом Христовой истины, также сохраняют веру православную и в Америке, и у нас в Сибири.

Но сам наш народ находится в очень тяжёлом состоянии. Это тяжёлое состояние происходит от тех вещей, от тех свойств народа, которые он приобрёл за годы советской власти: полная расхристанность. Мы как народ во многом впереди всей планеты: по количеству абортов на душу населения, по количеству сидящих в тюрьме, по количеству наркоманов, по количеству курящих, по пьянству, я уж не говорю по сквернословию, и так далее. Более того, наш народ русский стал чрезвычайно старым. Правительство боится, но всё-таки примут пенсионный возраст больше, чем 60 лет, для мужчин и больше, чем 55 лет, для женщин. Средний возраст россиянина – 40 лет. А должен быть, когда народ здоров – семь-десять лет. Каждый здоровый народ – это страна детей. У нас в среднем на семью – один и две десятых ребёнка. Чтобы сохранить численность нашу (нас сейчас 142 миллиона) до конца века, до 2100 года, на таком же уровне – ни больше ни меньше – нам нужно, чтобы каждая из тех семей, которые есть в России, родили бы восьмого. Если родят восемь детей, тогда нас будет 140 миллионов и через 80 лет. В противном случае мы всё равно будем сокращаться. Это арифметика. Мы видим, что рождают у нас на Руси три категории людей: это верующие люди, это люди люмпенизированные и ещё мусульмане. Мусульмане гораздо интенсивней рожают, причём не говорят, что условий нет, того нет, вот вы нам дайте это, тогда вот мы... Особенно показала война в Чечне. Чеченские женщины жили в палатке, потому что от военных действий ушли, получая от государства килограмм крупы, килограмм сахара и ещё что-то, рожали по восьмому, по девятому. Мужья там в горах воюют, а они продолжали рожать. В палатках и зимой. То есть оказались более жизнеспособны, поэтому на народе война чеченская, первая и вторая, не отразилась. Чеченцев стало больше, и они впервые в истории достигли цифры миллиона. Такого раньше не было, потому что была развита кровная месть, и они с такой же охотой убивали друг друга за всякие провинности, а сейчас у них по крайней мере официально кровная месть отменена.

А у нас продолжается вымирание. И надежда у нашего народа только на то, что всё духовенство, подавая пример семейной жизни, будет проповедовать о том, что нужно нам русского человека возвращать к своему естественному существованию, которое выражалось в том, что мы, русские, были самые плодовитые в Европе. А сейчас мы говорим, чтобы нам сохранить численность, нам нужно, чтобы те семьи оставшиеся родили восьмого. Да, мы ещё первые в мире по разводам. Это я забыл упомянуть, а это важно. У нас только половина семей сохраняется, а половина разводится. Сейчас даже такое явление возникло, как разводы среди духовенства. Это теперь уже не редкость. Я, когда был молодым священником, не знал ни одного случая. А сейчас очень часто, и ко мне уже приходят как к старому молодые священники советоваться. Вот, ушла жена. Это не единичный случай. Я не могу сказать, что десятки, но по крайней мере не один, не два и не три, а гораздо больше. Это уже стало явлением.

Поэтому от нас многое зависит, если мы хотим, если мы сознаём свою ответственность, потому что Церковь – это есть душа народа. Если наш патриотизм не на словах, а мы хотим действительно что-то сделать для страны, ждать, что это сделают чиновники, бессмысленно, потому что мы знаем, что эту категорию нашего народа больше интересует собственное благополучие и карьера. А всё остальное – постольку поскольку. И вот, если у нас не будет такого христианского энтузиазма, если мы не сумеем вновь наш народ как-то активизировать, если мы не вернёмся к тому, что было сто лет назад, то мы исчезнем. А сто лет назад восемь детей имела русская семья в среднем. 15-20 детей в семье – это было обычное явление. Были малодетные, были и бездетные, но это была редкость. В среднем было восемь детей. Поэтому в период правления Николая II, который прожил короткую жизнь по нашим временам (50 лет), население России увеличилось на 60 миллионов человек – за одно только его царствование. Вот на Украине численность населения 40 миллионов, а сейчас уже гораздо меньше, огромная часть молодёжи уехала кто в Европу, кто в Россию, так сказать, дай Бог, если там 30 миллионов сейчас наберётся, если сделать перепись населения. Но вы можете себе представить масштабы?! Это целая страна. И вот, поэтому Россия была очень молодая и очень сильная. Собственно, поэтому все эти передряги с революцией, с красным террором, с голодом, с коллективизацией, с фашизмом, с хрущёвскими идиотизмами уничтожения деревни мы выдержали как народ, и сохранили и свою культуру, и свой язык, но правда, как было при царе-батюшке 150 миллионов, так нас и осталось 140 миллионов. В общем, за сто лет мы ничего не прибавили, а только убавили. Убавили территории огромные, убавили народу, но пропорция та же. Сейчас в стране 84 процента русских, и при царе было 84 процента русских, включая все национальности, а нас в России живёт около двухсот народов, чуть меньше, но примерно 200 различных народов.

Поэтому Святейший Патриарх как человек, понимающий всю глубину ответственности, старается всё время об этом говорить, проповедовать, своих собратьев-архипастырей активизировать, а через них и духовенство. А мы должны вот эти идеи, спасительные для нашего народа и государства, особенно в свете глобальных событий, донести до сведения людей, потому что есть такое присловье: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

Мы видим, что теперь западный мир, те люди, которые руководят всеми политическими, экономическими процессами на Западе, откровенно сняли все маски, и уже никакие дипломатические формулировки не говорят. Особенно вот этот американский генерал в отставке, а люди военные всегда откровенны, вот совсем недавно американец сказал, что все вопросы с Украиной уже решены, только есть одна задача – убивать как можно больше русских. Такая откровенность, от которой прям на душе становится тепло, что наконец без всякой дипломатии люди откровенно говорят, что б им было бы желательно. По-прежнему у России, мы видим, союзники – это армия, флот, ну и добавился ещё один союзничек – это ракетные войска стратегического назначения. Если б их не было, мы бы уже здесь не сидели. Зачистили бы это всё пространство. Потому что люди все знают историю. Русские люди имеют все какое-то странное свойство, и вот я, занимаясь 15 лет вооружёнными силами, заметил, что больше всего удивляло людей на Западе. А я объездил очень многие военные базы в Европе. Их удивляло две вещи: способность русских к возрождению и второе – им непонятно, где мы находим парней, которые готовы бесплатно отдавать свою жизнь. У них таких нет. Поэтому они воюют за счёт денег: вкладывают деньги, большое жалование, развитие вооружения, и вот, воюют таким образом. Ну, старый древний наёмнический способ. А вот русские готовы умирать бесплатно, и причём показывают чудеса храбрости. Они эти свойства знают. И поэтому для них лучший способ победы над Россией – это уничтожить русских до такой степени, чтоб они уже не могли ни возродиться, ни иметь возможность воевать. У них очень серьёзные намерения, и мы видим, как они торопятся, как перебаламутили всю Северную Африку, устроили там серию войн, уже добрались до Украины. Такая же работа ожидает и Казахстан. Когда Нурсултан Абишевич покинет этот мир, не надо быть пророком, чтобы увидеть, что там будет после того, как уже пожилой лидер оставит своё служение. Начнётся тоже самое, что и везде, потому что Россия должна быть окружена и уничтожена.

Если мы, дорогие отцы, будем продолжать спать и довольствоваться тем, что нам принесут за требы, нам хватит на жизнь, мы такое сословие, которое никогда не бедствует, потому что народ на Церковь не жалеет. Мы и на машинку себе наберём, и на домик, всё будет в порядке. Но этого не достаточно. Если мы довольствуемся только собственным благополучием, бытом, то мы не исполняем главную функцию. Мы не обучаем народ христианству, мы не обращаем ко Христу, мы не учим детей, а мы должны вообще всех детей взять в свою орбиту. Всех. Потому что надежда ведь только на детей, потому что людей взрослых обратить уже очень трудно, хотя они тоже обращаются. Мы должны устраивать различные мероприятия для детей, чтобы они не боялись церкви, а чтобы церковь была для них самым важным и счастливым воспоминанием его детства. Мы этим должны заниматься.

Конечно, при советской власти это было невозможно. Был социальный работник, был на приходе человек, который занимался молодёжью отдельно, было человек-миссионер. В Церкви должно быть всё, вплоть до кожевенных заводов. Конечно, нас ещё пока не хватает. В Российской империи священников было в десять раз больше, чем сейчас есть у нас. Но тем более каждый из нас должен активизировать свою жизнь настолько, чтобы были реальные плоды. Мы приехали в этот мир в такую тяжёлую эпоху, что на нас возлагаются особенные обязанности. И вот, в частности, в силу того, что нас мало, мы должны все троекратно усилия свои приумножить, все. Сколько есть силы. Как вот говорили 70 лет назад люди: «Всё для фронта, всё для победы». Фронт уже открыт – весь злобный антихристианский мир, который тонет в своих извращениях и помешан на деньгах, выступает против русского христианства. Этому что можно противопоставить? Как Господь сказал: Я посылаю вас, как овец среди волков (Мф. 10, 16). Нет, мы не зовём ни к топору, ни к пулемёту – это дело государства. Но мы должны заниматься народом. Мы должны заниматься воспитанием, каждый должен быть примером и работоспособности, и нежаления себя, и всяческой доброкачественной активности.

Поэтому те циркуляры, которые поступают, это не какая-то такая придурь начальства, которое хочет нас заставить оторваться от тёплых раскладушек и заставить нас что-то делать. Нет, речь идёт ни много ни мало о спасении Церкви, русского народа и его государства. Потому что каждый, кто трудится над людьми, их воспитывает, он трудится этим самым и для всего народа, и для всего государства. И мы видим на примере Макария Невского, митрополита, миссионера Глухарёва, что один человек может сделать очень многое. Так что вот я вас тоже от всей души к этому призываю. Относитесь к этому с чрезвычайной серьёзностью, думайте, читайте, собирайтесь вместе.

Ведь для чего есть призыв создавать евхаристическую общину? Церковь началась с евхаристической общины. Если мы активизируем свой приход, наши прихожане будут не просто «пришёл, отмолился и ушёл», оставив двести рублей за записочку. Нет, мы должны активизировать и каждого верующего человека. Никогда ещё мусульмане не были нам конкурентами. А сейчас? Любая мечеть фору даст любому приходу. Молодые мужики, вставши на колени, молятся Богу, пост соблюдают, не едят до восхода солнца, каждый папаша учит своих детей, за детей горой, у каждого семья, и каждый старается побольше родить детей. А у нас что? Одни бабы. А где мужчины? Где мальчики? Не можем даже воспитать. А вот, 15 лет, он уже никуда не ходит, ничего не хочет. А потому что мужчины, и даже духовенство, полностью отстранились от воспитания. А главным воспитателем должен быть отец. Отец. А жена должна быть ему помощником. Вот что делать надо. Мы должны изменить сознание людей, чтоб людей не убивали бы во чреве матери, а наоборот, поддерживали бы, чтобы они с охотой рожали, чтоб они любили детей. Только так может страна возродиться. И это возрождение либо начнётся с Церкви, либо в следующем поколении Церкви не будет уже в том виде, как сейчас. Да, храмов мы настроили, а кто тогда будет туда ходить, если не будет детей? И что, вы думаете, будет, если наша страна сократится до размера 100 миллионов? Нас уже Пакистан превосходит по количеству, маленький Пакистанчик, его на карте не видать, Япония скоро превзойдёт, а про Китай я вообще молчу. А тут и Индия уже становится больше Китая. А русские вымирают, как мамонты. Ну, слава Богу, крымчане присоединились, это ещё два миллиона, с Украины прибежало несколько миллионов, слава Тебе, Господи. Но надо рожать.

Вот такие, дорогие отцы и матери возлюбленные, у нас такие задачи. Слава Богу, наше священноначалие это прекрасно понимает. Забота не только о народе, но и о всех нас. Забота о Церкви – это забота о каждой семье священника. Почему Господь наслал вот эту чуму, попустил революцию? Потому что духовенство было очень довольно собой и ленилось и ничего не делало, только утучняли себя. Храмов было полно, и священник только выходил с Чашей: «Со страхом Божиим и верою приступите» и уносил её в алтарь и там потреблял. Что, сам для себя что ли служишь? А где народ? А народ раз в году причащался. Господь смотрел-смотрел, смотрел-смотрел, и снесло эти все храмы вместе с куполами, вместе с духовенством. Кому это надо? Всё унесло ветром революционным. Чтобы это не повторилось, духовенство должно не себя пасти, а пасти народ, который ему поручил Господь, прежде всего своих сыновей.

Вот что я хотел вам сказать с благословения нашего дорогого архипастыря Владыки Германа, которого я безмерно люблю.

Вопрос из зала:

«Насколько опыт митрополита Антония Сурожского применим у нас в России? Прочитал в Интернете мнение отца Всеволода Чаплина, что его опыт нам не нужен. Хочу Ваше мнение услышать. Отец Михаил»

Когда я учился в институте ещё молодым человеком, понятное дело, у нас был преподаватель по истории искусств, он время от времени говорил такую фразу: «Умный и у дурака может чему-то научиться, а дурак и у умного ничего не возьмёт». Я по милости Божией владыку митрополита Антония знал со времён семинарии, когда учился в семинарии. Он к нам приезжал, и владыка Владимир, он был тогда ректором, очень его тепло всегда принимал, и просил его для студентов почитать лекцию. И он нам читал лекции, которые я помню до сих пор, особенно лекции о пастырстве. Он, будучи пастырем, говорил о пастырстве. Сам он был замечательный пастырь. Вся православная Европа его знала, если человек оказывался заграницей, он старался, особенно, если был в Великобритании, обязательно владыку Антония посетить, и он никому не отказывал в такой встрече, и для многих это явилось таким маяком всей его дальнейшей жизни. Его дело огромно – он ведь один создал целую Церковь Православную в Англии. Конечно, его опыт для нас, русских, уникален. У нас человек когда рождается, его крестят, и он уже считает, что он русский, православный, Церковь – это его, когда хочу, тогда иду, когда хочу, тогда не иду. И так далее. В Англии это не так. Для них Русская Церковь – это экзотика. Хотя там тоже некоторые дни богослужения по-английски идут, но для них это что «как, Русская Церковь?!». А русские с точки зрения англичанина – это вообще враги номер один. Нет такой гадости, которая Великобритания не сделала бы для России за века своего существования. Поэтому нам осталось только в Лондон с солдатами прийти. А так мы были же везде — и в Берлине, в Италии, в Париже, в Варшаве, в Вене. Вот, из крупных государств осталось только Лондон взять, и они, конечно, боятся. Недавно тут наш «Кузнецов», авианесущий крейсер, что-то застрял около Британских островов, а их флот был на учениях, так там вообще такая паника была, что вот, русские идут, это вообще, что там было...

Ну вот, Антоний Сурожский обладал деликатностью, таким пасторским чутьём, и, конечно, можно у него этому вполне поучиться. Он каждого человека, который к нему приходил, прямо своими чёрными угольными глазами в свою душу как-то брал, и совершенно не гнушался, будучи очень старым человеком, свыше 90 лет. Я-то когда с ним познакомился, ему было ещё чуть за 70. Вот он не смотрел, семинарист-мальчишка перед ним или какой-то убелённый сединами писатель. Абсолютно ровно. Поэтому всегда можно поучиться. И массу англичан обратил в православие. Это много чего стоит. Несколько приходов организовал, они живут до сих пор. Так что его миссионерское служение вполне можно как-то использовать, я так считаю. Я не знаю, отец Всеволод сам молодой человек, может, он его просто лично не знал. Я, во-первых, один раз с ним служил, тоже очень для меня памятно, приезжал на его проповеди в московские храмы, когда он служил, просто послушать. Эти лекции он не только в семинарии, но и в Москве читал. При каждом своём приезде их читал, когда ещё за окном бушевала советская власть, и он храбро, не боясь, что ему запретят въезд в Россию, очень умно, деликатно, комар носа не подточит, он так умел говорить, что нельзя было ни к чему прицепиться. Его уважали все – и власть имущие, и те, кто за нами приглядывал, и духовенство, даже такое просвещённое, как вот владыка Владимир. Это же был один из умнейших людей нашей Церкви, просто бриллиант такой. Так что, я считаю, что можно использовать его опыт.