– Добрый день! Тема сегодняшней программы – идеология и воспитание в обществе. И сегодня у нас в гостях протоиерей Димитрий Смирнов. Здравствуйте, батюшка!

– Здравствуйте.

– Отец Димитрий, прошло уже почти 20 лет с момента распада Советского Союза, выросло новое поколение людей. Вы могли бы дать некую общую характеристику этого поколения, и чего от него ожидать обществу, стране, церкви?

– Говоря словами поэта: "С печалью я гляжу на наше поколенье! Грядущее его – иль пусто, иль темно". Хотя сказано давно, скоро уж двести лет тому назад, и эти слова по-прежнему актуальны, но двести лет-то прожили. Поэтому я всё-таки оптимист, потому что великое чудо – наша страна и наш народ, потому что я каждый день ощущаю милость Божию, вообще к нам, потому что то, как мы живём – не понятно. Это никакому разумному объяснению не поддаётся. Поэтому я выражаю это такой формулой: надежда есть, перспектив – никаких. Я не вижу ни одной перспективы – просто их нет. Народ вымирает, он из самого хорошего стал самым плохим, более помоечной, загаженной и заплёванной страны нет, такого количества воров на душу населения, даже среди людей, которые должны предохранять нас от этого,... Это удивительно. И вот, мы всё-таки живём.

– Отец Димитрий, на ваш взгляд, можно что-то сделать? Обществу, государству, церкви? Сообща, порознь?

– Теоретически – нет. Требуется, как всегда, как две тысячи лет назад (видите, я всё апеллирую к прошлому) покаяться. Что это значит? Чтобы определённая часть, хотя бы каждый десятый, изменил образ своих мыслей – это и есть покаяние. А потом уже и изменить образ своей жизни. Но вот этого пока не происходит.

– Батюшка, скажите, на ваш взгляд, стране нужна какая-то идеология, общий стимул, общий вектор, что ли, развития?

– Вектор этот есть – это "вектор" христианства. Однажды князь Владимир это и выбрал. Народ наш, когда появилась такая возможность – отрыто и свободно – он повалил в церковь валом. Народ-то чувствует и знает: церковь он воспринимает как свою, понимает, что это носитель его народной святости, народной культуры, народной истории, и т.д. Это уже есть. Заменить это невозможно. С церковью ну кто может конкурировать? Это просто смешно. Что такое идеология? Идеология это религия без Бога. Но зачем религия – без Бога? Если сейчас мы все живём только благодаря Богу. Я воспринимаю жизнь нашего Отечества как чудо. Опять строить без Бога? Уже строили. Семьдесят два года строили. Всё развалилось само: никто не нападал, не было никакой гражданской войны, всё просто рассыпалось, как сгнивший рубероид, всё само рухнуло.

– Отец Димитрий, на ваш взгляд, понятие "патриотизм" – оно приобретает, к сожалению, в обществе подчас негативную трактовку, и что можно сделать на этом фронте с точки зрения воспитания правильного патриотизма в молодёжи?

– Патриотизм без семьи невозможен. Он начинается с того момента, когда ребёночек новорожденный, когда он ещё видит мать вверх ногами, (у него же изображение на сетчатке по-другому проецируется в мозг) взял материнскую грудь. Потом он распространяется: на отца, на бабушку, дальше – семья, дом, двор, улица, а потом это вырастает до уровня страны. Сейчас же мы знаем, что в стране происходит, даже где какая погода, наш взор расширился, потом это на весь земной шар, на всё человечество. Но без того, что ребёнок берёт сосок – с этого выращивается... Поэтому все государственные программы по патриотизму... ну, это просто смешно...

– Насколько я знаю уже более десяти лет в России работают разного рода федеральные программы по патриотическому воспитанию, духовно-нравственному воспитанию. На ваш взгляд, эффективность этих программ какова?

– Отрицательная. Потому что за счёт того, что от этих программ отпиливают изрядные куски... не то, что куски, а большую часть, практически от этого бюджет только <проигрывает> (суммы, конечно, небольшие, несколько миллиардов, для страны нашей это не так много), но в целом, это, конечно, ничего не даёт. Потому что любые организованные сверху мероприятия малоэффективны, ещё при полном недоверии и нелюбви народа к власти.

– Скажите, эти программы были под патронажем церкви?

– Нет. Почитайте текст: слова "церковь" вообще нет. Есть "религиозные организации" – такое выражение встречается один раз в самом конце.

– Видимо, в этом корень их ущербности и минусового эффекта.

– Нет, дело в том, что можно, конечно, подтянуть наш аппрат, потому что церковь как структура не может существовать без аппарата, к решению каких-то таких задач, в которых участвует правительство, – дополнить это, приукрасить, но это всё равно – формально. Это должно идти по совершенно другим каналам. А этот канал – формальный. Понимаете, те люди, у которых дети учатся за границей, у которых за границей много собственности, большая часть капиталов, они нам будут говорить о патриотизме. Но мы же тоже не полные дураки. Всегда можно спросить: "Слышь, патриот, а где твои активы?" Вот и всё. Поэтому Москва словам уже не очень верит.

– Отец Димитрий, с точки зрения оптимизма и возможности оптимизма в данной ситуации, чтобы вы могли назвать как положительные явления в этой области и которые бы стоило развивать всеми силами?

– Положительные явления такие: первое – самое потрясающее – это объединение русской зарубежной церкви и русской. Все силы: и политические, и адские – были против этого. И это всё равно произошло. Это говорит о том, что любовь внутри церкви больше раздражения, подозрительности, разного воспитания – русского, американского (потому что большая часть русской зарубежной церкви в Америке). Это преодолено удивительно легко, спокойно. Конечно, остались люди, этим недовольные, но, в целом, это первое потрясающее. Второе: за последние двадцать лет в России выросло более восьмисот монастырей. Мальчики и девочки, бывшие комсомолки, пришли в монастырь молиться Богу, это молодёжь. За двадцать лет они, конечно стали зрелыми, кто-то даже и подстарелся, но вот она – пропаганда. Ни в одну эпоху за две тысячи лет христианства в одной стране не образовывалось такого количества монастырей. Это второй фактор. Третий фактор – в том, что наш бизнес считает своим долгом строить храмы, реставрировать храмы, помогать церкви. Даже те люди, у которых с бизнесом с моральной точки зрения не всё в порядке, – они считают это своим долгом. Они ничего в этом не понимают, но у них есть к этому движение. Значит, человек стремится к святости, пусть в такой форме, но это есть. Есть стремление народа к церкви. Сейчас уже таких людей, некрещёных, нет. Раньше, первые пять лет, когда убрали эти кандалы, то мы крестили взрослых больше, чем детей. Сейчас всё опять к норме пришло, все взрослые, весь взрослый народ – крещёные.

– Теперь самое главное – объяснить, в чём вред телевизора?

– А теперь главное – научить вере, потому что интуитивно это есть, это должно быть оформлено, потому что наша вера – она книжная, она письменная. Без того, чтобы человек понимал и знал Священное Писание – невозможно. Нужно это всё, говоря научным языком – греческим – катехизировать этот народ. Потому что он крещёный, но не просвещённый. Так же как тысячу лет тому назад: те, которых крестили в Днепре, плохо понимали, что такое христианство. Ну и что – князь крестился, дружина крестилась, он издал указ: кто на Днепр не придёт, тот не друг князю. Но он никого не репрессировал, действовал примером своим. Сейчас, конечно, с помощью вашего же Интернета и телевидения... Представьте себе: была в "Литературке", если помните, такая рубрика – "Если бы директором был я". Мне бы дали полномочия на полгода – первым делом я, конечно бы, "вычистил" телевизор. То, что доброе, то, что разумное, то, что вечное – остаётся.

– То, что созидает человека?

– Да, а то, что разрушает, – убирается. Мне говорят: "А кто будет решать?" Я говорю: "Я буду решать!" Конечно, Интернет сейчас догоняет, да и то: любое государство может кое-что перекрыть. И я бы, как директор, это всё перекрыл. Я бы с наркомафией закончил за полгодика, ни одного бы не было, просто ни одного. Дайте полномочия – и всё.

– Отец Димитрий, спасибо Вам!