Сегодня Святая Церковь празднует память святых праотцев, которые явились по плоти и по духу предшественниками Христа Спасителя.

Евангелие от Луки повествует: Один человек сделал большой ужин и звал многих (Лк. 14, 16). Здесь Господь говорит о Царствии Небесном. Под ужином всегда именуется Царствие Небесное или Божественная Евхаристия, что есть одно и то же. А под человеком здесь разумеется Сам Господь, Который зовёт многих.

И когда наступило время ужина, послал раба своего сказать званым: «идите, ибо уже всё готово». И начали все, как бы сговорившись, извиняться. Первый сказал ему: «я купил землю и мне нужно пойти посмотреть ее; прошу тебя, извини меня». Другой сказал: «я купил пять пар волов и иду испытать их; прошу тебя, извини меня». Третий сказал: «я женился и потому не могу прийти». И, возвратившись, раб тот донес о сем господину своему. Тогда, разгневавшись, хозяин дома сказал рабу своему: «пойди скорее по улицам и переулкам города и приведи сюда нищих, увечных, хромых и слепых. И сказал раб: «господин! исполнено, как приказал ты, и еще есть место» (Лк. 14, 17-22). Притча описывает известную церковную ситуацию. Господь зовёт всех. Те, кого Он зовёт, под разным предлогом отказываются. Господь перечисляет только три причины, но вообще их бывает много. Почему человек не идёт к Богу? Вообще причина всегда одна, она звучит очень банально – человек не хочет. Для человека есть очень важные вещи, гораздо важнее в его иерархии ценностей, чем Царствие Небесное. В силу того, что он не вкусил, что такое Царствие Небесное, он может только по вере двигаться ему навстречу. У большинства людей такой веры нет, поэтому для них это чисто теоретический призыв. А те занятия, которым человек отдаёт свои силы и время, для него вполне реальны, конкретны и близки. Человек выбирает их.

Самый постоянный пример – нищие у церкви. Стоит человек у храма и собирает деньги. Входящие выделяют ему по монетке, так к концу рабочего дня собирается сумма, которой ему хватает на его житьё-бытьё. Казалось бы, зайди в храм, поинтересуйся, чего эти люди сюда ходят, чего это они тут стоят, что они слушают, что они тут делают. Нет, для человека та конкретика, которая звенит или шуршит в руке, гораздо ближе и понятней, чем то, что происходит в двух шагах от него. Человек может десятилетиями милостыню просить, а в храм не идёт. Ему это как-то даже не требуется. Деньги ему необходимы на поддержание жизни тела, а духовного он не желает. А некоторые и до такого безумия доходят, дескать: “Никакой ваш Бог мне не нужен, я сам себе Бог”. Человек выдвигает, на его взгляд, очень разумные доводы: “Я ещё не готов. Мне ещё надо подумать. Я должен прийти к этому сам”. Будто кто-то предлагает его на руках отнести.

Или какие-то другие уважительные вещи. Например, землю купил. Будто эту землю в понедельник унесут. Надо её прямо сейчас посмотреть. Почему именно сейчас? Земля – это моё. Есть такое сладкое слово, самое сладкое после денег – недвижимость. От одного этого человек приходит в упоительный восторг, хотя тринитротолуола немножко под угол подложи, и эта недвижимость спокойно в воздух летит, как всякая движимость, как воздушный шар. Это всё очень условно. С землёй немного проблематичней, но тоже можно всё так перевернуть, чтобы её потом опять в оборот пустить, легче новую купить. Всё это вещи весьма условные, но человек вот такие выдвигает требования.

Один молодой человек сказал Спасителю: Учитель! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. <…> позволь мне прежде пойти и похоронить отца моего (Мф. 8, 19-21). Похороны - тоже интересная вещь. Болеет человек год, два, три. Часто большие проблемы – кто бы с ним посидел, кто бы поухаживал. Если он совсем немощный, кто бы его покормил. Но стоит ему помереть, глядишь с Урала приезжают родственники, тратят большие деньги, чтобы отметиться. А некоторые падают на гроб, начинают кричать какую-то несуразицу, типа: “На кого ты меня оставил?” С кем ты жил, с тем и будешь жить. Если не знаешь на кого, посмотри в паспорте, в прописке, кто там у тебя вписан. В домовую книгу посмотри, если ты вдруг забыл от горя. Нет, нужно произвести впечатление. Ах, как он его любил, что триста рублей истратил на дорогу, чтобы на поминках выпить. “А можно в тридцать девятый день отметить?” Да хоть все пятьдесят отмечай. Сколько денег есть на водку, столько и отмечай. Какие проблемы? Двадцать девять, тридцать девять, сорок два. Если уж так хочешь выпить, что тебя остановит? Только не пляши, не забывай, что ты не на свадьбе, а на поминках. Тогда всё будет более или менее прилично. Любовь всё же предполагает, что ты, узнав, что человек болен, приехал бы и побыл с ним эти последние дни, проявил какое-то участие, помог бы на похоронах и так далее. К сожалению, человек всегда стремится отделаться чем-то для себя простым, чтобы не затратить свою душу. На самом деле в этом несёт для себя большой урон, потому что с душой, как и с телом: чем больше тело упражняется физически, тем оно более здорово, подвижно и менее подвержено болезням, чем оно неподвижней, тем проблем возникает больше; так и с душой: чем душа больше упражняется в любви, в добре, служении ближнему, тем больше душа расширяется и делается способной на большее. Если человек стремится только каким-то образом душе своей доставить радость и удовольствие, то она настолько черствеет, приходит в такое унылое состояние, что даже то, что есть, уже не радует. Человек перестаёт испытывать радость. В этом существует большая опасность для человека, потому что он начинает искать радости в заменителях. И, конечно, попадает в какую-то беду, потому что все эти заменители крайне вредны. Он разрушают и душу, и тело, вводят душу в ещё большую тоску. Человек не только свою загробную жизнь постепенно готовит к аду, но и здесь, на земле, этот ад выстраивает и страдает от этого сам. Это очень печально.