Воскреснув рано в первый день недели, Иисус явился сперва Марии Магдалине, из которой изгнал семь бесов. Она пошла и возвестила бывшим с Ним, плачущим и рыдающим; но они, услышав, что Он жив и она видела Его, – не поверили (Мк. 16, 9-11). На первый взгляд странно, потому что она ведь тоже была из учеников Христовых, они её прекрасно знали. Господь много раз говорил о том, что Ему надлежит быть распятым, а в третий день Он воскреснет. И вот, это случилось, и появился первый свидетель этого Воскресения, а это действительно тайна Божьего Промысла, что именно Марии Магдалине Господь явился первый. Не Иоанну Богослову, не Петру, не Иакову, а именно Марии Магдалине. Той, из которой Он изгнал семь бесов, то есть она была подвержена всем семи человеческим страстям. Она приходит и говорит, что Он воскрес, а они не верят, хотя плачут и рыдают. Сердце их было наполнено скорбью. Вся жизнь их рухнула, потому что, действительно, последние три года их жизни они были так тесно связаны со Христом, руководствовались во всём Его словами, советами. Даже просто вели совместную жизнь, потому что Господь избрал двенадцать, сказал им следовать за Ним. Они оставили вообще всё, даже свои дома, и ходили вместе с Ним, образовав такую новую духовную семью, первую христианскую общину, первый православный приход. Он был их пастырь, но вдруг Он умирает, всё рушится. Они плачут и рыдают, но приходит весть, которая не просто какая-то фантазия, а как раз совершается то, чему Он их учил, о чём Он говорил, но всё равно они не верят.

Мы скоро будем праздновать память четырёх мучениц – Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, которая назвала их по добродетелям христианским. Вера – это дар Божий, при чём тут добродетель? Как тут может реализоваться христианский подвиг? Вера – это нечто такое, что присутствует в нашей душе, как многие говорят: “А у меня вера внутри”. Ну правильно, не может добродетель быть вне. Да, вера внутри, но как её можно совершать?

Что здесь произошло в Евангелии, которое мы сегодня читали? Почему они не поверили? Дело в том, что происходит некоторая путаница понятий, из-за этого получается такое недоумение. Большинство людей не различают веру христианскую от веры нехристианской. Дальше в Евангелии говорится об этом. Это настолько важно, что Господь даже при Своём Воскресении сказал Своим ученикам: Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 15-16). Даже если человек будет креститься, но не будет веровать, он будет осуждён. Потому что крещёные все, особенно у нас в России. Некоторые думают, что если он крестился, то с этого момента у него всё будет хорошо. Совсем нет. Вера без дел мертва (Иак. 2, 20). Вера может быть и не христианская совсем у крещёного человека. У большинства людей она такая и есть. Большинство людей, ходящих в церковь, о христианстве не имеют никакого понятия и даже не могут его иметь. Многие даже к этому и не стремятся. Большинство людей из тех, которые приходят в церковь, даже не понимают, что церковь – это есть школа, здесь нужно учиться христианской жизни. Большинство такой задачи перед собой даже не ставят. Хотят как-то использовать Бога, но в каких-то больше земных целях, прежде всего избавиться от страданий. Хотят как-то расположить Бога к себе, чтобы не мучиться в этой жизни. Приходят в храм, видят на середине крест лежит, хотят у Него, у висящего на кресте, истекающего кровью, испросить себе облегчение страданий. Как-то даже и неудобно вроде. Представьте себе, лежит где-то при дороге избитый до полусмерти человек с переломанными руками и ногами. Мимо проходит молодой парень лет двадцати пяти с рюкзаком, обращается к нему и говорит: “Слушай, ты мне не поможешь рюкзак нести?” Ситуация фантастическая – к распятому Богу, испившему такую чашу страданий, которая не выпадает на долю никакого человека, люди обращаются за помощью именно в таких бедах, чисто житейских. Отчего это происходит? Конечно, по немощи, по слабости, потому что человек всегда ищет у Отца своего помощи. Но через это всё взглянуть на Христа человеку даже не приходит в голову. Человек равнодушен к страданиям Спасителя, к Его подвигу, к Его Церкви.

Для чего Он пришёл на землю и претерпел такую страшную муку – и предательство учеников, и обман, чего только не претерпел – зачем? Чтобы Церковь основать. С какой целью? Чтобы Церковь продолжала Его дело на земле. Чтобы её, Церковь, разрушали, распинали, чтобы в неё плевали, на неё всё время клеветали, чтобы её топтали, чтобы её взрывали. Чтобы она продолжала дело Его, а она в ответ на это учила бы людей правде, добру, милосердию, кротости и давала в этом пример. Как она может давать пример? Те люди, которые приходят в Церковь ко Христу, становятся Его учениками, учатся у Него этому и начинают это демонстрировать в жизни всем остальным людям. Не идти на поводу у этого мира, не жить, как живут обычные люди, а жить именно по-христиански. Тогда она продолжает действовать. Но для этого нужна вера.

А что такое вера? Апостол Павел говорит, что вера – это видение, когда человек видит то, что не видимо. Материальное видимо, а духовное не видимо. Способность видеть невидимое – это и есть вера. Бог ведь совершенно невидимый, абсолютно, даже для Ангелов, но мы точно знаем, что Бог есть. Очами веры мы видим Его присутствие в мире и даже удивляемся, если человек неверующий, как он не видит таких очевидных вещей. Оче-видный, но это очи веры, глазными яблоками этого не увидишь. Или увидеть добро, увидеть зло – это тоже возможно очами веры. Увидеть, как поступить правильно, как неправильно. Почему человек часто не понимает, как ему правильно поступить в том или ином случае? Почему он в такой темноте? Потому что очи веры его смежены, он никак не может уловить, как же ему поступить. Отчего это происходит? Оттого, что удалился от света. Свет Христов просвещает и освещает всех. Человек, погружённый во тьму своей жизни, это не очень видит. Нам нужно всем приобрести веру христианскую, которая дала бы нам способность видеть нашу жизнь, причём так, как она есть. Если оно не соответствует тому, что от нас Господь требует, как от учеников, тогда это надо исправить. Это исправление есть покаяние.

Господь и начал свою проповедь со слов: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное (Мф. 4, 17). Если не покаемся, оно к нам не приблизится. Это невозможно. Если мы хотим быть учениками Христовыми, надо жить, как Христос. Но это больно, это трудно, поэтому это удел совсем не многих. Большинство людей хотят устроиться как-то иначе. Господь про тех, кто пытается устроиться иначе, говорил: Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры (Мф. 23,13). Потому что мы-то в этом мире играем роль верующих, верных Христу. Как Он Фоме сказал: не будь неверен, но верен (Ин. 20, 27). Мы такой верности никак не проявляем, мы больше заботимся о своём благе. Мы хотим, чтобы нам было хорошо, нам и нашим детям. Если нам или нашим детям плохо, то мы от этого страдаем, поэтому всячески стараемся от страданий увильнуть. Стараемся добра поменьше делать, учим детей.

Мне одна раба Божия рассказала, чему её учит мамаша, которая в церковь ходит почти каждый день. Она с мужем развелась и решила (интересно из каких соображений), чтобы у ребёнка была фамилия её, а не мужа, хотя он от ребёнка не отказывался. А мамаша ей говорит: “Ты не выписывайся от него до тех пор, пока он не даст согласия сменить фамилию у ребёнка”. Мамаша, которая в церковь ходит, чему учит дочь? Тому, чтобы сделать побольнее, попакостней. А потом она стоит, крестится, имеет даже наглость причащаться. Это всё в одном и том же сердце складывается. Интересно, а где же христианство? Христос был распят на кресте, вот сейчас мы празднуем Воздвижение. Ему гвозди забили в руки и ноги, Он на жаре висел, страдая. А христиане, ученики, которые в Его Церковь ходят, они друг другу такие пакости делают. С чем это сочетается? Это что, духовная жизнь? Это христианство? Это подвиг? Это какая-то жертва? Я уже не говорю о христианстве, но какая-то элементарная человеческая порядочность должна быть? Я ей сказал: “Ты выпишись, я тебя к себе пропишу”. Ничего больше нельзя сделать. Она говорит: “Я выпишусь от мужа, а маманя меня не пропишет”. К себе пропишем, ничего страшного. Можно без этой мамани прожить. Вот эта маманя ходит в церковь. Спрашивается, зачем? В церковь ходит каждый за своим. И фарисеи, и книжники, и саддукеи, и Анна и Каиафа, все в церковь ходили и все молились Богу. Когда пришёл Христос, они Его благополучно распяли. Так и мы, грешники. Пока нас жизнь не трогает, мы вроде бы ничего, ведём себя прилично, но как только задеты наши интересы, это сразу извините, это наши интересы. Такая мировая политика. Если интересы есть, то можем уничтожить и любую страну, и любой народ. Это наши стратегические интересы в Антарктиде. И всё, и никуда от этого не денешься. И все вроде понимают: “Ну да, интересы”. Христианин тем отличается, что у него не материальные интересы главные, а духовные. Царство бывает земное, временное – пока живёшь здесь, побольше хапнуть. А бывает духовное – это приобрести Царство Небесное. В этом всегда противоречие. Гармонизировать это вообще невозможно в силу повреждённости нашей человеческой природы. Поэтому приходится чем-то жертвовать. Либо человек в таких ситуациях жертвует чем-то материальным, либо жертвует чем-то духовным. В этом и проверяется, стремится ли вообще человек к духовному или нет. Чем человек жертвует? Либо он жертвует Богом ради материального, либо материальным ради Бога. Хотя мы употребляем такую терминологию, как “суд Божий”, на самом деле человек сам себя судит. Вот тебе, человек, одно, вот другое – выбирай. И ты сам выбираешь, быть тебе христианином или не быть. Одно дело, когда человек оступился и согрешил, а другое дело, когда человек сознательно, знает, но всё-таки делает. Совсем другое дело. Нам нужно стараться.

Что такое вера? Вера – это видение всего кошмара этой лживой ситуации, что мы, дескать, крестились, ходим в храм, крестимся, лобзаем крест, вроде как проявляем чувство любви, а чуть отойдём, что мы творим у Него за спиной? Это же ужас. Как мы себя ведём? Знаю одно семейство, оно уже просто истощило все чернила, бесконечные суды друг над другом. Недавно даже прошла такая информация, я даже удивился, одна раба Божия выиграла какое-то дело, двадцать лет судилась. Интересно, человек двадцать лет своей жизни погружает себя вот в такую атмосферу. Спрашивается, зачем это всё надо? Ведь жизнь такая коротенькая. Зачем так мучиться? Во имя чего? Зачем жить этим, когда можно жить совсем другим? Так и получается, что большинство приходят и говорят: “Молиться некогда, сил нет. В храм иной раз сходить не могу, Евангелие читать некогда, доброе дело кому-то сделать тоже”. Все силы уходят совсем на другое. На что? Да порой просто на зло. Человек творит зло, это требует энергии, он на это тратит время. Он создаёт проблемы себе, своей семье, своим знакомым и вообще всем вокруг. Вот такая страшная ситуация. Причём носит на себе крест, может в храм ходить. Самое печальное не то, что он всё это делает, это ладно. Самое печальное и ужасное, что он вообще не понимает, что он творит. Он в полной иллюзии, что он христианин, православный. “Мы православные, давайте по православному обычаю сейчас выпьем”. Это тут при чём? Одно подменяется другим. Христианство иногда подменяется натуральным сатанизмом. Но и это всё ничего, лишь бы он понимал, что он делает. И этого не понимает, поэтому он не может покаяться. Он считает, что всё нормально, он живёт правильно. “А как же? Он так, и я так”. Вера абсолютно слепая. Во что он верует? Он верует, допустим, что Бог есть, но и дьявол знает, что Бог есть. Чем ты отличаешься от дьявола? Давай по крайней мере сравним, как дьявол постится и как ты. Ты постишься через пень колоду, нарушая, а дьявол вообще ничего не ест. Получается, что он даже имеет преимущество в сравнении с тобой. Ты спишь много, а дьявол и день и ночь не спит, только трудится над тем, чтобы тебя погубить. Получается, что дьявол больший труженик, чем ты. Дьявол и упорный, и упрямый, и постится, и вообще не спит. А мы? А мы и ленивые, и не делаем ничего, и дьявольские дела творим те же самые. В чём тогда наше христианство? В том, что мы крестились? Большинство из нас для этого никакого труда не приложили, нас маленькими кто-то принёс, покрестил, мы этого вообще не помним. Какая в этом наша заслуга? Да никакой. Слишком дёшево хотим войти в Царство Небесное. Христос показал, что этот путь очень дорог, он лежит через большие лишения, через большое самоотвержение, а мы не можем даже отказаться от того, чтобы ближайшему родственнику гадость сделать. Я уже не говорю сподвигнуть себя какое-то доброе дело сделать, кому-то помочь, хотя бы удержись от того, чтобы гадость сделать родственнику, детям, маме. Взяла бы какая-нибудь бабушка и оставила бы в покое свою дочку и внуков. Надо-то с тебя совсем ничего. Ну чем ты, старая, можешь помочь? Если попросят, помоги, а если не просят, можешь ради Христа оставить их в покое? Чтобы, когда тебя на кладбище снесут, они тебя вспоминали, как человека тихого, скромного, ненавязчивого. Чтобы не вспоминали о тебе, как о Бабе-Яге со своими причудами. И то будет большое дело. Хотя вроде человек ничего не сделал, но он удержался от того, чтобы сделать – уже благо. Раз не можем ничего сделать положительного, будем хотя бы избегать злого – то язык удержал, то глаза удержал, то чрево своё удержал. Хотя бы в воздержании упражняться, чтобы хоть какой-то маленький незначительный элемент христианской жизни в нас всё-таки был. Тогда постепенно наша душа будет укрепляться, постепенно, может, и к более трудным вещам перейдём, а может быть, действительно, сможем и какое-то доброе дело сделать. А так прошла суббота, оглянемся назад, а что мы сегодня доброе сделали и кому? Если не сделали, тогда какой смысл в этом дне? Он из жизни просто вычеркнут. А сколько зла? Сколько злых мыслей? Сколько злых чувств? Сколько злых взглядов? Сколько злых слов? Сколько лукавства? Сколько обмана? Сколько лицемерия?

А мы должны быть учениками Христовыми, поэтому надо нам обязательно постараться. Каждый прожитый в грехе день расслабляет нашу душу, труднее потом исправиться. Каждый, кто занимался спортом или музыкой, знает. Представьте себе, скрипач месяц не играл, уже совершенно не та будет рука. Так и какой-нибудь спортсмен, если месяц не тренировался, то всё. В духовной жизни тем более. Только и спрашивают: «А можно в дороге читать?» – «Можно», – «А можно не читать, а плёнку поставить, чтобы она сама за меня молилась?» – «Можно» – «А можно вообще не читать?» – «Конечно можно, лучше рок-н-ролл слушать». Да всё можно, ты свободный человек. Делай, что хочешь. “А можно вместо того, чтобы сходить в храм, я лучше пойду на поминки и там напьюсь?” Конечно, можно, всё можно. Но только что ты хочешь? Если ты хочешь достичь Царство Небесное, то через поминки ты Его не достигнешь, извини. Это совсем другое занятие, там люди собираются водку пить, а совсем не души спасать. Поэтому можно-то всё, но надо смотреть, что полезно для Царства Небесного, а что неполезно. А мы всё хотим найти какой-нибудь минимум. Хоть не “Господи, помилуй”, а просто “Го”. Чтобы вообще никаких усилий не делать. Но так ведь нельзя. Закон духовной жизни: Царство Божие нудится, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12). А мы всё хотим как-то себе что-то выторговать. “Я вчера на службе не был, я правило не почитал, я вчера не постился, а сегодня бутерброд с колбасой съел. А можно причаститься?” Можно, но что ты из этого получишь? Ничего. “Вы знаете, я как подошёл к Причастию, так и ушёл. Вроде ничего и не изменилось”. Конечно, ты хочешь, чтобы открыл рот, закрыл – и сделался святым. Так не бывает, это невозможно. Ты можешь взять такси, объехать пять храмов и успеть в пяти причаститься. Что от этого изменится? Ничего. Изменится, только если будем делать усилие над собой, тогда Господь увидит, что человек действительно стремится, потому что без этого усилия Он не увидит, что мы стремимся. А мы, наоборот, хотим вообще от всяких усилий себя избавить. «Ноги болят, не могу стоять», – «Ложись тогда», – «А лёжа можно молиться?» – «Можно, но лучше не молиться, лучше лёжа просто спать» – «А можно спать?» – «Конечно, спи, меньше согрешишь». Но даже если меньше согрешишь, от этого больше добродетели не прибавится. Добро нужно делать. Хочется или не хочется, нравится или не нравится, есть настроение или нет настроения. Вот в чём искомая величина, к этому надо стараться себя понуждать. Трудно нам? Трудно, конечно. Трудно человеку, который злой, делать добро, но ведь это и ценно. Представьте себе, какая-нибудь злая цепная собака вдруг не разодрала кого-то на части, а, наоборот, взяла свою кость и отдала. Это невозможно себе представить. А человек может. Любой человек, злой, как собака, может себя заставить по-доброму, спокойно поговорить с человеком, от себя оторвать и дать ему. Это и требуется от нас, именно человеческие поступки. А мы хотим только, чтобы по течению шло, в охотку. Хочу дам, а не хочу, не дам. Хочу сплю, хочу не сплю. Хочу молюсь, хочу не молюсь. А надо всё время против себя. Мне жадно, а я всё равно сделаю усилие и дам. И тому человеку приятно, и мне будет хорошо для души, для Царства Небесного. Ещё немного времени пройдёт, и я вообще всё до конца отдам. Одно только платье останется, в котором похоронят. И то выберут, какое не жалко, похуже, под покрывалом всё равно не видать. Даже туфли не наденут, белые тапочки натянут другого размера. Всё это прикроют цветочками полиэтиленовыми, на которые смотреть тошно. Запакуют, а дальше черви разберутся, что с этим всем дальше делать. А всё это останется, попылится какое-то время, потом выбросят в мусорный контейнер. Кто это будет носить и перешивать? Кто сейчас перешивает? Все же очень бедные стали, чтобы кто-то иголку в руки взял, да что-то там перешил, перелицевал. Нет, это никак нельзя. Сейчас и машинку швейную в доме не найдёшь. Если есть, то просто пылится, из жадности не могут выбросить. Всё китайцы шьют задарма, за горстку риса всё на рынок привезут.

А Царство Божие усилием берётся. Каждый день Господь нам даёт возможность и преподносит урок, выдержим мы его или не выдержим. То, что мы ходим в храм, это, конечно, с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, мы подвергаем себя большему осуждению. Одно дело, когда человек грешит и не знает, что он грешит, а другое дело, что он грешит и знает, что он грешит. Когда ты уже знаешь, попробуй, погреши. Как ты теперь на Страшном Суде оправдаешься, если тебе прямо в лоб сказали? А ещё хуже тому, кто это говорит, то есть мне. Я сам говорю, а сам что делаю? Мне ещё страшнее. Вы не думайте, что я такой хороший, а вы все такие плохие. Мы все одинаковые грешные люди, всем нам нужно исправляться. Помоги нам в этом, Господи!