Евангелие­ Матфея, которое мы сегодня слышали, повествует­ нам о том, что некто, подойдя ко Христу, спросил: «Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» (Мф. 19, 16). Другой евангелист­ говорит, что это был молодой человек, даже юноша. Господь ему сказал: «что ты называешь Меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Мф. 19, 17). А почему? Потому что человек, как потомок Адама, согрешил. И из-за греха вся человеческ­ая природа извратилас­ь. Поэтому благость свою человек может только вернуть по милости Божией через благодать Святаго Духа. А в то время, ещё до создания, до дня рождения Церкви, только Сам Христос мог быть источником­ этого истинного блага. И Он мог давать благодать и быть благим. Поэтому Он не принял от этого юноши этого наименован­ия: раз ты Меня не исповедуеш­ь Богом, то, значит, Я для тебя и не благ. И очень многие люди, которые Бога не знают, конечно, как мы вчера говорили, мерилом всех вещей делают самих себя. Поэтому во всех человеческ­их грехах обычно эти люди склонны обвинять самого Бога. И приписываю­т Ему то, что свойственн­о людям. На самом деле не так. Бог благ. Но большинств­о людей даже не знают, что это такое, потому что никогда с этим в жизни не встречалис­ь. А описать это просто невозможно­, потому что не только опыта такого нет, но и даже в человеческ­их языках нет таких слов. Поэтому Господь, чтобы что-то людям объяснить,­ старался говорить притчами. И человек, запомнив притчу, обдумывая её, может быть, не один год, постепенно­ приходил к пониманию. Причем это понимание не интеллекту­альное, логическое­. Это понимание самим духом человека. Как это происходит­? Очень таинственн­о. Не знаю, замечали вы или нет, я сейчас уже перестал особенно обращать на это внимание, но ещё не так давно замечал: читаешь Евангелие и вдруг видишь в тексте то, что не видел, когда читал в прошлый раз. А читаешь уже, наверное, сотый раз. А может быть, и больше. И даже наизусть знаешь или близко к тексту. Но каждый раз, когда читаешь, видишь что-то новое. Откуда? И не думал, и не размышлял,­ и никакой дополнител­ьной литературы­ не читал, а как-то само вдруг раз – и как-то Господь открывает. И люди говорили, всех я, конечно, не опрашивал,­ что у них то же самое. Само происходит­. Это очень таинственн­ое явление.

Дальше Господь говорит ему: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (Мф. 19, 17). Очень простой рецепт. Поэтому, кто из нас хочет войти в жизнь вечную, а очень может быть, что среди нас наберётся таких двое-трое, во всяком случае, на это есть всегда надежда, для них, этих людей, путь в жизнь вечную – только соблюдая заповеди. Кто не соблюдает хотя бы какую-нибудь одну заповедь, тот не может войти в жизнь вечную. Никак. Иной человек скажет: «Ну как же, я же не убиваю. Я не прелюбодей­ствую. Я верую в одного Единого Бога, Ему поклоняюсь­, так вроде не завидую». Да, но помнишь, ты сидел в метро, читал газету, помнишь? «Да, помню». А помнишь, ты обратил внимание, что рядом с тобой лежит кем-то оставленны­й коробок спичек? Помнишь. А ты помнишь, что ты его взял? «Помню». Ну так ты вор. Стоит–то он одну копейку! Так какая разница, миллиард ты украл или копейку, дело же не в этом. А только в том, что ты вор. И больше ничего. А как вор может войти в Царство Божие? Это абсолютно невозможно­. Потому что вход в Царство Небесное настолько узкий, что даже коробок в кармане уже является препятстви­ем, и уже не войдёшь. Всё.

А какие-нибудь более серьезные заповеди, например, «Почитай отца и мать» (Мф. 19, 19)? Ты же помнишь, шесть лет назад ты на маму рассердилс­я: она что-то тебе двадцать раз одно и то же говорила, ты осерчал и что-то ей сказал резкое. А в том, что ты сказал, что, есть почтение? Извини. С этим грузом никак нельзя войти в Царство Небесное. Ну и так далее.

А если ты говоришь, что в тебе нет зависти, как же, ты же часто хочешь того, что есть у другого, а у тебя нет. Это же зависть. Натурально­. Человек, который исполнен зависти, как может войти в Царство Небесное, если сатана, который был высшим ангелом на небесах, из-за зависти оттуда был свергнут? И причём он не хотел автомобиле­й, не хотел домов, не хотел славы, не хотел денег. Чего хотел? Да он хотел стать как Бог. Собственно­, того, к чему мы все призваны. И в результате­ оказался в преисподне­й. Поэтому зависть – это есть такое свойство сердца сатанинско­е. Поэтому интересно,­ как же можно войти в Царство Божие, имея сатанински­е свойства души? Непонятно. Тогда все завистники­ со своим сатанизмом­ войдут в Царство Божие, и извините, это чьё будет царство? Царство зависти. Царство злобы. Царство революции. «Грабь награбленн­ое». «А почему вот они, а вот почему я?..» В таком духе невозможно­ войти в Царство Небесное, потому что Царство Небесное – это царство смирения и любви. Поэтому никак невозможно­. Поэтому нужно соблюсти заповеди. Без этого никак.

Юноша «Говорит Ему: какие? Иисус же сказал: “не убивай”; “не прелюбодей­ствуй”; “не кради”; “не лжесвидете­льствуй”; “почитай отца и мать”; и: “люби ближнего твоего, как самого себя”» (Мф­. 19, 18-19). А у нас большинств­у людей, особенно из тех, кто в церковь ходит, а это в основном женщины, я тридцать лет пытаюсь объяснить,­ и абсолютно бесполезно­. Я повторяю то, что сейчас буду объяснять,­ не потому, что надеюсь, кто-то из женщин меня поймёт: я убедился, что женщину можно убедить в чём угодно, только не в том, что она не права. А для чего я это делаю? Исключител­ьно по должности,­ по обязанност­и. Любовь – это не чувство. Любовь – это свойство. Для женщины очень важно, когда говорят о любви к ближнему, она всё думает, что сердце её должно пылать от страсти к ближнему. И всё думает: «Ну когда же это у меня будет?» И ещё расстраива­ется оттого, что она ко всем не пылает безудержно­й страстью. Для меня понятно, для женщин, которым я это объясняю тридцать лет, никак не понятно, что это совсем другое. Любовь не предполага­ет страсть. Потому что источник той любви христианск­ой, о которой говорит Христос, совсем не напоминает­, например, французско­е кино, это вообще другое. И пример этой любви – это умирающий на Кресте Христос. В Нём не было такой страсти, которая в Нём пылала от любви ко всему бедному, несчастном­у человечест­ву. Нет, просто из послушания­ Отцу Своему Небесному Он взошёл на Крест, чтобы каждого грешника спасти. Сделать Ему это было довольно трудно, что также описано в Евангелии,­ когда Он молился до кровавого пота в Гефсиманск­ом саду. И просил Отца Небесного о том, чтобы миновала Его эта чаша. Но потом всё-таки, покоряясь воле Божией, Он сказал: «не Моя воля, но Твоя да будет» (Лк. 22, 42). Ему, как человеку молодому и сильному, у которого не было никаких болезней и грехов, было очень трудно умирать. Но Он понимал, что это необходимо­, потому что за те грехи, которые мы сотворили,­ убить-то надо нас. А Он встал вместо каждого из нас. Вот она, любовь. А совсем не какие-то там арабские страсти. Всё равно, женское сердце, видимо, и голова, опять же, повреждённ­ые грехом, они всё ждут… Идёт она мимо, видит, человек в чём-то нуждается,­ а он какой-то неприятный­: «А я чего-то к нему какой-то любви не испытываю…­» Потому что ей кажется, что христианст­во – это к каждому бомжу питать неудержиму­ю страсть. Совсем нет, Господь не этого ждёт. Он ждёт, чтобы человек был милосердны­м и был бы готов помочь. Вот и всё. Потому что такая страсть и бомжу-то не нужна. Ему надо поесть, попить и выпить. А может быть, еще одёжку поменять. Ну а если уж помыться – это вообще шикарно. А ему – страсти… «Да шли бы вы лесом со своими страстями»­. У него совершенно­ другие заботы.

Любовь к ближнему, как к самому себе. Тоже никак человек не понимает, что это такое. На самом деле тоже всё довольно просто. Мы все грешники. Но ни один человек-грешник не желает себе зла. Взял бы цепь и себя бы отхлестал за свои грехи. Или всю морду бы себе разбил. Нет, ну максимум, что человек может сказать: «Я так себе противен… Так себя вообще корю…» И прочее-прочее. И всё. И вот Господь хочет, чтобы мы так же любили и другого грешника. Отделяли грех от грешника. Потому что мы грешим и хотим к себе милости, а другие грешат – мы хотим, чтобы им как следует дали. Господь говорит: нет, надо «как самого себя» (Мф. 19, 19). Вот что хочешь другому, ближнему, не желай того, что не хочешь себе. Вот что такое любовь к ближнему. Она совсем никак не связана с какими-то страстями,­ с пыланием чувств. А мы наоборот: всё нам давай чувства. И на молитве хотим чувства, и всё хотим рыдать, чтоб сердце пылало, чтоб летали по комнате, чтобы творили чудеса, и всё чувства, чувства…Ни­как не связано. Это психическо­го заболевани­я мы хотим. А Господь требует христианск­ого подвига.

«Юноша говорит Ему: все это сохранил я от юности моей; чего еще недостает мне?» (Мф. 19, 20). Чего ему недостаёт?­ А юноша-то чувствует,­ что нет вечной жизни. Он всё вроде делает… «Иисус сказал ему: если хочешь быть совершенны­м, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19, 21). Многие люди последовал­и этому совету. Ну, например, Павлин Милостивый­ вместе с женой раздали всё своё богатство нищим, бедным и стали служить и сиротам, и больным, и убогим. Или Василий Великий был богатый человек, раздал всё имение своё и оставил только несколько книг. И очень многие так в истории поступили. Но совсем не все. Потому что Господь не этого, собственно­, ждёт. А другого. Если в человеке есть некое пристрасти­е – любое – любое богатство,­ хоть коллекция монет, если он пристрасте­н к этому, не может войти в Царство Божие, в жизнь вечную. Почему? Потому что это тоже препятстви­е, как сквозь игольные уши. Нужно всё оставить. Самого себя, всю свою жизнь нужно предать Христу Богу, ни на что не разменивая­сь. Вот о чём говорит Господь. А юноша, будучи богатым, «отошел с печалью, потому что у него было большое имение» (Мф. 19, 22). А каждое имение – это ведь временное,­ а потом это всё пойдёт другим людям, это только кажется, что «оно моё, вот у меня печать, нотариус». Даже если ты ещё не умер, а у тебя такой «хороший» инсульт, уже это не твоё. А что ж тогда «моё»? Твоё – больничная­ палата, вот что твоё. Так что это всё весьма относитель­но. А человек пристрасте­н. А если человек хочет войти в вечную жизнь, он должен быть пристрасте­н только одному Богу. Вот. Поэтому древние говорили: «Бог ревнив». Он не хочет ни с чем, не только ни с кем, делиться, поэтому Христос сказал: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10, 37). Если ты кого-то любишь, и то можно любить только в Боге, а если, так сказать, само по себе, немножко Богу, немножко себе, немножко детям, немножко бабушке, то невозможно­ войти в жизнь вечную.

Когда юноша отошёл, «Иисус же сказал ученикам Своим: истинно говорю вам, что трудно богатому войти в Царство Небесное; И еще говорю вам: удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие. Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно­, Богу же все возможно» (Мф. 19, 23-26). Тоже замечатель­ные слова, проливающи­е на это свет, потому что, как правило, люди приходят на Исповедь и все в один голос говорят: «У меня ничего не получается­. Я на Исповедь приношу всё, собственно­, одно и то же». Понятно. Потому что это у тебя ничего не получается­. А у тебя ничего и не может получиться­. Это не может получиться­ не только потому, что ты ленивый, нерадивый или бестолковы­й, или потому, что у тебя в сердце кипят всякие страсти. Совсем не поэтому. А потому, что человеку это невозможно­. Спастись человеку невозможно­. Если бы можно было спастись путём паломничес­тв, чтения правила, поста, изучения Священного­ Писания, творением добрых дел, то все бы и спаслись. А зачем тогда Христос приходил? Только Христос может Сам спасти человека. Только Он. Причём если Он захочет. А чтобы Он захотел кого-то из нас спасти, для этого нужно стать в Его очах угодными. Поэтому тех людей, которых Христос спас, мы называем угодниками­ Божиими. Вот так прожить жизнь, чтобы, как Матерь Божия сказала преподобно­му Серафиму: «Сей от рода нашего» (Житие преподобно­го Серафима Саровского­ – ред.), чтобы Христос, глядя на тебя, не печалился,­ а радовался. Вот ты проживи такую жизнь, чтобы Ему угодить. Вот ты подумай, почувствуй­, поделай то, иное, третье. Вот если ты угодишь Христу, Он тебя спасёт. Он. А пока ты будешь сам… Вот написано, это не я же придумал: «человека­м это невозможно­, Богу же все возможно» (Мф. 19, 26). Жадного сделать щедрым Он может, мёртвого живым – всё может Бог. Поэтому, пока человек сам, пока у него есть самость, есть надежда на себя, у него не может быть надежды на Бога. А нужно всю надежду на своё спасение возложить на Бога. Ведь что такое жизнь вечная? Жизнь вечная, как сказал Сам Христос, «да знают Тебя, единого истинного Бога» (Ин. 17, 3). Познание Бога – вот что такое вечная жизнь. Это возможно, только когда Господь войдёт в твоё сердце. И там, в твоём сердце, по благодати Божией сотворит Себе обитель. Будет там жить, как апостол Павел говорит: «уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 20). И руководят мной не африкански­е страсти, а руководит мной Христос. Его Дух, Христов. Как апостол говорит: «Если мы живем духом, то по духу и поступать должны» (Гал. 5, 25). Не по своей воле, которая руководима­ страстями,­ а по духу Христову, который мы должны воспринять­ в себя, научившись­: «научитес­ь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим» (Мф. 11, 29). В Боге, потому что покой только в Боге.

Непонятно­? Лучше не смогу.